Галина ЛЕВИНА и Максим ПЕТРУЛЬ:
«Памятники «сажают», как и деревья»

Кратко о наших гостях
Галина Левина, архитектор
Родилась: в г. Минске в семье архитекторов.
Училась: в минской СШ № 24, Белорусском политехническом институте  на  факультете архитектуры.
Работа: директор архитектурного бюро.
Основные объекты: памятник праведникам мира в г. Бобруйске, соавтор мемориального знака жертвам бобруйского гетто, автор проекта синагоги в г. Минске и др. Многие работы выполнены вместе с отцом, архитектором Леонидом Левиным.
Достижения: лауреат Государственной премии Республики Беларусь в области архитектуры.
Семейное положение: замужем, детей нет.

Максим Петруль, скульптор
Родился: в г. Минске, мать — художник.
Учился: в СШ № 83 г. Минска, Белорусском лицее искусств им. А. К. Глебова.
Работа: скульптор, выполняет заказы.
Основные объекты: монументальные памятники в Китае, соавтор памятников детям, погибшим в годы Великой Отечественной войны в Красном Береге Жлобинского района и г. Минске, соавтор ряда работ по увековечению памяти жертв минского гетто.
Достижения: лауреат премии специального фонда Президента Республики Беларусь.
Семейное положение: холост.
«Это проект не «карманный»
— Расскажите, пожалуйста, подробнее о себе. Например, ваш папа, Галина, мы знаем, знаменитый белорусский архитектор, один из авторов мемориала «Хатынь»…
Галина:
— Я родилась в семье архитекторов, мама и папа в свое время учились в одной группе и потом поженились. Приблизительно такая же судьба и у меня: я тоже со своим мужем училась в одной группе. Особых колебаний в моей жизни не было. Правда, после школы думала, на кого учиться — на архитектора или журналиста. Выбрала семейное дело, архитектуру, и благодарна судьбе за этот выбор. После окончания института долгое время занималась реставрацией историко-культурных ценностей, сейчас вместе с отцом восстанавливаем ряд старых построек.
Максим:
— Моя мама, Людмила Петруль, довольно известная в республике художница, педагог. Она художник по гобелену. Одно время восстанавливала кафедру моделирования и текстиля в Белорусской академии искусств, сейчас — преподаватель художественной школы. Все задатки будущей профессии я почерпнул в семье. А в детстве был выбор — стать футболистом или художником. Футболистом я не стал, чему очень рад. Первый успех пришел в 2003 году, когда мои работы отметил Союз художников. Затем был ряд интересных проектов в Китае. Потом познакомился с архитектором Леонидом Левиным и его дочерью, и с этого началась моя работа над значительными памятниками.
— Связывает ли вас что-то с Бобруйском, кроме теперешнего проекта — мемориального знака жертвам бобруйского гетто?
Галина:
—  В общем, с этим городом меня ничего не связывает, кроме того, что я уже проектировала здесь памятник праведникам мира. Но любая работа, возможность увидеть другие места делает духовно богаче. И я за мое «открытие» вашего города очень признательна председателю совета еврейской общины Бобруйска Леониду Ароновичу Рубинштейну. Работа над мемориальным знаком жертвам бобруйского гетто для меня интересна и почетна.
Максим:
— А я благодарен Галине за то, что она познакомила меня с интересным человеком — Рубинштейном, и за то, что дала мне возможность поработать в интересном проекте. Это проект не «карманный», а большой, требующий терпения. Это тем более важно, что в наше время удержать старые традиции, память очень сложно. Положительно, что дети в вашем городе видят старые улицы, задают вопросы, а это говорит о том, что они интересуются прошлым.
«Мы бы с удовольствием поработали»
— В вашем творчестве преобладает патриотическое направление?
Максим:
— Как ни банально звучит, но художник — это состояние души. Наши работы — это приложение личных взглядов и личного мироощущения.
Галина:
— Я бы не называла это патриотическим направлением. Это уважение к человеку, личности, известной или неизвестной, личности в любой войне или в мире. Для художника очень важно осмысление всего этого. Я считаю, что если мы сейчас не покажем трагедию второй мировой войны, трагедию холокоста, то это может быть навсегда утрачено. Для современного молодого поколения эта война воспринимается, как нами первая мировая. В Бобруйске еврейская община после войны была восстановлена, но во многих городах их восстанавливать просто некому, все были уничтожены. Потому мы, архитекторы и скульпторы, стараемся передать боль, трагедию народа. Мне же кажется, боль передается и осознанием разрушения. И если люди увидят на памятном знаке узникам гетто карту разрушенных улиц Бобруйска, улиц, которых уже нет, то эта боль заставит их задуматься...
— Памятный знак узникам гетто, который вы проектировали, изготовлен из силумина, который дешевле бронзы. При его проектировании вы учитывали вероятность того, что бронзу могут украсть, или выбрали этот материал по другим соображениям?
Максим:
— Дело не в количестве затраченных на проект денег, его стоимости. Силумин помог выразить ту идею, которую мы вынашивали. В одном из театров Минска маски покрыли даже сусальным золотом, но что из этого?
Галина:
— Кроме силумина, в проекте еще есть камни. И я хотела бы добавить, что фирма, выполнявшая силуминовое литье и подбиравшая камни, очень ответственно подошла к этой работе. Камни напоминают остатки разрушенных домов.
— Дорог ли этот проект?
Галина:
— Дороги литье, камни, установка. Проект мог бы быть дороже, но председатель еврейской общины смог хорошо организовать дело, весомую помощь оказала местная власть.
— В истории нашего города есть и другие, не менее интересные страницы: например, в Бобруйской крепости томились декабристы, а в 1941-м году фашисты расстреляли более 18 тысяч советских военнопленных. Сейчас этот памятник истории и архитектуры республиканского значения пытаются возродить. На Чонгарской улице когда-то была синагога, от нее осталась одна стена. Думается, если ее поднять из руин, она тоже украсила бы город. Не хотелось бы вам поработать над этими и другими проектами?
— Галина:
— Мы бы с удовольствием поработали и над этими проектами, но пока таких предложений не получали.
 «Мы не любим ездить на шашлыки»
—- Максим, а у вас такого не бывает: на улице вы вдруг увидели красивую женщину и захотели ее вылепить…
Максим:
— У меня при виде красивой женщины может возникнуть другое желание — не вылепить…
— А есть у вас увлечения, помимо творчества на основной работе? 
Максим:
— В скульптуре и архитектуре невозможно заниматься чуть-чуть, это всепоглощающее занятие. Этим нужно или полностью заниматься, или не заниматься вообще.
Галина:
— Действительно, других интересов нет. Мы не любим ездить на шашлыки, для нас главный подарок жизни — встречи с интересными людьми. Даже разговоры с рабочими о том, как уложить в мемориальном знаке камни, формируют нас как художников.
Впрочем… Я пишу стихи, издала несколько литературных сборников. Они посвящены… мимолетным событиям жизни. Вообще я пишу, как и создаю памятники, не для того, чтобы собирать залы, стадионы, массы людей, а чтобы выразить свое отношение к миру. И если этот памятник (узникам гетто) приживется, то, надеюсь, это будет наш вклад в то, чтобы будущие поколения никогда не знали ужасов войны.
— Вы сказали о памятнике — «приживется». Но памятник ведь — не дерево!
Максим:
— Памятники «сажают», как деревья. Они могут и не прижиться, если непонятно, кому они или какому событию посвящены.
Галина:
— Нам хотелось бы, чтобы на мемориальный знак узникам гетто люди обращали внимание всегда. Во время его установки работники предприятия, расположенного рядом, интересовались, что это за памятник. И потому у нас есть надежда на то, что он все-таки приживется.
— Не мешает ли личной жизни такая одержимость в творчестве?
Галина:
— Я воспитывалась в семье, где архитектура и культура были, как воздух. Меня не учили, в какой руке держать вилку и нож, что мужчина должен помогать женщине надевать пальто — это было рядом всегда. То же и с отношением между людьми, и с творчеством. Мы с мужем оба архитекторы, занимаемся одним и тем же делом и уважаем не только друг друга, но и то, над чем работаем.
Максим:
— Важно, чтобы у двух близких людей совпадали жизненные ценности и возможности.
— Галина, а можно узнать, почему вы, выходя замуж, остались на своей фамилии?
Галина:
— Я считаю, что фамилия, которую ты получаешь от рождения, сильна эмоционально и дает тебе силы. Поэтому, при всем моем уважении к мужу, все же решила остаться на своей такой красивой фамилии — Левина.
— Один столичный архитектор у нас в гостях, когда мы его спросили о зарплате, ответил так: моя профессия меня кормит, поит и позволяет вести достойный образ жизни. А как у вас с этим?
Галина:
— Понятие «достойный образ жизни» не зависит от оплаты труда, дохода. Но если говорить об оплате, то могу сказать, что степень ответственности несоизмерима с тем, как этот труд оценивается. Я бы сравнила наш труд с тяжелой атлетикой: ты получаешь удовольствие от работы, но и вкладывать в нее нужно всего себя.
— Выразим  вопрос несколько по-иному: какими благами вы пользуетесь? Ну, например, есть ли у вас дачи?
Максим:
— Нет, дачей наша семья никогда не занималась. Но я живу в частном секторе, и кое-какие деревца, кустарники у нас есть.
Галина:
— У родителей дача есть. Еще в 1950-е годы мой дедушка, тоже, кстати, архитектор, проектировавший Комсомольское озеро в Минске, в знак признания трудовых заслуг получил земельный участок в черте города. Долгие годы этот участок стоял заросшим. Сейчас там небольшой домик, растут кое-какие деревья, высаженные еще дедушкой. Постоянно там живут бездомные собаки, и папа каждый день поднимается в шесть утра, едет их кормить.
— Человеку свойственно мечтать. О чем мечтаете вы?
Галина:
— Хотелось бы приехать в Бобруйск на несколько дней и походить по улицам, порисовать... В этот раз не получится: сразу после открытия памятника узникам бобруйского гетто — мероприятия в Минске в связи с 65-летием уничтожения минского гетто. Мечтаю о хороших творческих заказчиках, с которыми можно было бы полностью себя реализовать.
Максим:
— А я… просто время от времени мечтаю. Вот, вчера вечером мечтал о том, чтобы попасть в Бобруйск, и сегодня я здесь!
Наша анкета 
Кто вы по знаку Зодиака?
Максим:
 — Стрелец.
Галина:
— Близнецы.
Ваш любимый цвет?
Максим:
— Оранжевый.
Галина:
— Все цвета люблю.
Ваше любимое блюдо?
Максим:
— Мармелад от «Красного пищевика».
Галина:
 — Ваш бобруйский зефир, но не свежий, а немного подсохший.
Что любите выпить?
Максим и Галина:
— Кофе!
Любимое животное?
Максим:
— Кошки.
Галина:
 — Ко всем отношусь одинаково, с любовью.
Какую музыку любите слушать?
Максим:
— Просто музыку, хорошую, с органично выстроенным звукорядом.
Галина:
— Классическую. Но с интересом смотрю программу МТV и восхищаюсь современными находками, например, рэпом.
Фильм, который вам запомнился?
Максим:
— Кино я люблю больше, чем музыку. Много фильмов… Например, «Весна, осень, зима и снова весна». Картины Марка Захарова нравятся.
Галина:
— Разные. Ой, так сразу и не вспомню…
Какие книги любите читать?
Максим:
— Публицистику. Сейчас изучаю английский и на этом языке читаю книгу «Скульптура сегодня».
Галина:
 — Мемуары.
Верите ли в жизнь после смерти?
Максим:
— Стараюсь верить в то, что нет ни жизни, ни смерти.
Галина:
— Здесь можно поставить прочерк.
Уголок на земле, где бы вам хотелось побывать?
Максим:
— Вчера хотел побывать в Бобруйске, сегодня я впервые в жизни здесь. А дальше… посмотрим.
Галина:
— Место не имеет значения. Важны твоя открытость и с кем ты.

Александр МАЗУРЕНКО.
Фото Валентина СЫСОЯ и из архива гостей.

Кстати…
Архитектор Галина Левина руководит проектом реконструкции усадьбы 18 века в Лошице. Самые известные владельцы этих земель — князья Прушинские, а позже пан Любанский. Его любовная история с супругой Ядвигой, которая утопилась, — уже белорусская легенда. В Лошице, говорят, среди деревьев видели ее привидение.
Усадьба в Лошице станет своеобразным парком-музеем.