Весь Бобруйск  

Вернуться   Форум города Бобруйска > Тематические форумы > Литературный форум

Ответ
 
Опции темы Опции просмотра
  #301  
Старый 13.07.2010, 03:33
Юля Белорусочка Юля Белорусочка вне форума
Registered User
 
Регистрация: 13.07.2010
Сообщений: 3
Время Online: N/A
Приветствую вас, рада присоединиться.
кратко сказала о себе на этой странице: [Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи]
отношение к Бобруйску имею)

что-то из меня

Вот оно лето - плечом к нему жмусь!
А зимою думала: недождусь.

Вот оно небо - в облаках белых!
А казалось : их осень давно съела.

Вот она зелень, под солнцем прозрачная!
Тоска по сравнению с ней - невзрачная.

Вот он ты, душой прислоняюсь,
А иначе надвое переломаюсь!

Вот он! - Как не сказать для дня,
Когда исчезнет всё для меня?!...
Ответить с цитированием
  #302  
Старый 13.08.2010, 00:30
Аватар для Зяма
Зяма Зяма вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.10.2007
Сообщений: 3,092
Время Online: 1 h 55 m
РФ не намерена отдавать США "библиотеку Шнеерсона"
12.08.10 00:21 В России

МИД России считает неправовым и ничтожным с правовой точки зрения решение американского суда о передаче еврейской религиозной организации "Агудас Хасидей Хабад" находящейся в России так называемой "библиотеки Шнеерсона". Никакого "возврата" книг из этой библиотеки не будет, заявил МИД РФ.
Находящаяся в нью-йоркском районе Бруклин неправительственная религиозная организация американских хасидов "Агудас Хасидей Хабад" в течение более 15 лет требует от России "вернуть" в США "библиотеку Шнеерсона" - коллекцию книг по иудаизму, которая на протяжении нескольких столетий собиралась в Смоленской губернии семьей подданных Российской Империи раввинов Шнеерсонов.

"Мы удивлены решением вашингтонского федерального судьи Р.Ламберта по вопросу о "библиотеке Шнеерсона". Для любого юриста очевидно, что данный вердикт является ничтожным с правовой точки зрения, представляет собой грубейшее нарушение общепринятых норм и принципов международного права", - говорится в комментарии российского МИДа.

Речь идет о принципе юрисдикционного иммунитета государств, согласно которому "суды одного государства не могут рассматривать иски против других государств и их собственности без явно выраженного согласия последних".

"По всем канонам права было бы логично, если бы американский суд, исходя из иммунитета Российской Федерации и ее имущества от юрисдикции судов иностранного государства, принял решение о том, что данный вопрос ему неподсуден, а любые претензии истцов должны рассматриваться исключительно в российских судах. Этой возможности американских хасидов, кстати, никто не лишает", - пояснили в МИД.

"Библиотека Шнеерсона" никогда американской организации "Хабад" не принадлежала. Она вообще ни разу не покидала территорию России и была национализирована, поскольку в семье Шнеерсонов не осталось законных наследников", - говорится в комментарии.

"Ни о каком "возврате" в США этих книг речь идти в принципе не может", - отметил МИД России.

Дело в том, что согласно статье 409 Гражданского процессуального кодекса России "решения иностранных судов... признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации". Однако между Россией и США такого договора нет.

МИД также потребовал от американских хасидов вернуть в Россию семь книг из этой же коллекции, которые они в 1994 году получили из Российской государственной библиотеки (РГБ) через Библиотеку Конгресса США по международному межбиблиотечному абонементу на два месяца и уже 16 лет незаконно удерживают.

Раввин Йосеф Ицхак Шнеерсон из местечка Любавичи на территории современной Смоленской области, которое было центром одной из ветвей хасидизма, начал собирать свою библиотеку в 1772 году. Его потомки пополняли собрание, и сегодня оно включает 12 тысяч книг и 50 тысяч редких документов, в том числе 381 манускрипт.

После революции советские власти конфисковали хранившуюся в Москве библиотеку Шнеерсона, однако высланный из СССР в 1927 году потомок Шнеерсонов сумел вывезти архив династии в Латвию, а затем в Польшу. После начала Второй мировой войны Шнеерсон был вынужден бежать в США, но не сумел забрать архив, который попал в руки немецких оккупационных властей и был вывезен в Германию. После крушения Третьего рейха архив Шнеерсонов вместе с другими трофейными документами был перевезен в Москву и передан в Российский государственный военный архив.

Любавичские хасиды почитают реббе Шнеерсона святым, а архив его семьи - религиозной святыней. В начале 1990-х годов возле библиотеки неоднократно проходили пикеты любавичских активистов, которые даже пытались захватить документы силой. Хасиды полагают, что эти тексты дадут им новые мистические свидетельства и пророчества и позволят расширить свое влияние в мире.

Расположенная в США головная организация любавичских хасидов "Агудас Хасидей Хабад" требует передать архивы и библиотеку Шнеерсонов ей на хранение и направила соответствующий иск в американский суд. Судья Ламберт изначально постановил, что не вправе рассматривать вопрос о судьбе всей библиотеки и может принимать решения лишь по ее части - семейному архиву Шнеерсонов, который включает более 25 тысяч страниц рукописей, писем и других материалов династии.

Источник: РИА "Новости"
__________________
"Раньше в фантастике главным было радио. Но вот радио есть, а счастья нет."
Ответить с цитированием
  #303  
Старый 18.08.2010, 21:24
Аватар для Зяма
Зяма Зяма вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.10.2007
Сообщений: 3,092
Время Online: 1 h 55 m
Верю

Я верю в честность Президента
И в неподкупность постовых,
В заботу банка о клиентах…
В русалок верю, в домовых.

Я верю в то, что снизят цены,
Что развивается страна,
Что мне с соседом не изменит
Моя любимая жена.
.
Гадалке верю, что на картах
За деньги нагадает мне,
Что скоро стану жить богато,
И буду счастлив я вдвойне.
.
Я верю что учитель в школе
Совсем не хочет взятки брать,
Что он детей по доброй воле
На совесть будет обучать.
.
Я верю страховой конторе,
В которой клерки говорят
Что если вдруг случится горе,
Мне все убытки возместят.
.
Конечно, верю депутатам,
И всем политикам, ага,
Премьеру и его ребятам,
Страну раздевшим донага.
.
Я верю в то, что все уколы
И те таблетки, что дают,
Лишь закаляют силу воли
И только пользу принесут.
.
Я свято верю этим людям,
Что поселили меня здесь,
Что лишь у них я счастлив буду.
Как где??? В палате №6. :-))))))
__________________
"Раньше в фантастике главным было радио. Но вот радио есть, а счастья нет."
Ответить с цитированием
  #304  
Старый 15.03.2011, 19:39
Аватар для Зяма
Зяма Зяма вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.10.2007
Сообщений: 3,092
Время Online: 1 h 55 m
Чехов А. П.
Впервые - журнал "Осколки", 1886, N6.


БЕСЕДА ПЬЯНОГО С ТРЕЗВЫМ ЧЕРТОМ

Бывший чиновник интендантского управления, отставной коллежский секретарь Лахматов, сидел у себя за столом и, выпивая шестнадцатую рюмку, размышляя о братстве, равенстве и свободе. Вдруг из-за лампы выглянул на него чёрт... Но не пугайтесь, читательница. Вы знаете, что такое чёрт? Это молодой человек приятной наружности, с черной, как сапоги, рожей и с красными выразительными глазами. На голове у него, хотя он и не женат, рожки... Прическа a la Капуль. Тело покрыто зеленой шерстью и пахнет псиной. Внизу спины болтается хвост, оканчивающийся стрелой... Вместо пальцев - когти, вместо ног - лошадиные копыта. Лахматов, увидев чёрта, несколько смутился, но потом, вспомнив, что зеленые черти имеют глупое обыкновение являться ко всем вообще подвыпившим людям, скоро успокоился.
- С кем я имею честь говорить? - обратился он к непрошеному гостю.
Чёрт сконфузился и потупил глазки.
- Вы не стесняйтесь,- продолжал Лахматов.- Подойдите ближе... Я человек без предрассудков, и вы можете говорить со мной искренно... по душе... Кто вы?
Чёрт нерешительно подошел к Лахматову и, подогнув под себя хвост, вежливо поклонился.
- Я чёрт, или дьявол...- отрекомендовался он.- Состою чиновником особых поручений при особе его превосходительства директора адской канцелярии г. Сатаны!
- Слышал, слышал... Очень приятно. Садитесь! Не хотите ли водки? Очень рад... А чем вы занимаетесь?
Чёрт еще больше сконфузился...
- Собственно говоря, занятий у меня определенных нет...- ответил он, в смущении кашляя и сморкаясь в "Ребус".- Прежде, действительно, у нас было занятие... Мы людей искушали... совращали их с пути добра на стезю зла... Теперь же это занятие, антр-ну-суади, и плевка не стоит... Пути добра нет уже, не с чего совращать. И к тому же люди стали хитрее нас... Извольте-ка вы искусить человека, когда он в университете все науки кончил, огонь, воду и медные трубы прошел! Как я могу учить вас украсть рубль, ежели вы уже без моей помощи тысячи цапнули?
- Это так... Но, однако, ведь вы занимаетесь же чем-нибудь?
- Да... Прежняя должность наша теперь может быть только номинальной, но мы все-таки имеем работу... Искушаем классных дам, подталкиваем юнцов стихи писать, заставляем пьяных купцов бить зеркала... В политику же, в литературу и в науку мы давно уже не вмешиваемся. Ни рожна мы в этом не смыслим... Многие из нас сотрудничают в "Ребусе", есть даже такие, которые бросили ад и поступили в люди... Эти отставные черти, поступившие в люди, женились на богатых купчихах и отлично теперь живут. Одни из них занимаются адвокатурой, другие издают газеты, вообще очень дельные и уважаемые люди!
- Извините за нескромный вопрос: какое содержание вы получаете?
- Положение у нас прежнее-с...- ответил чёрт.- Штат нисколько не изменился... По-прежнему квартира, освещение и отопление казенные... Жалованья же нам не дают, потому что все мы считаемся сверхштатными и потому что чёрт - должность почетная... Вообще, откровенно говоря, плохо живется, хоть по миру иди... Спасибо людям, научили нас взятки брать, а то бы давно уже мы переколели... Только и живем доходами... Поставляешь грешникам провизию, ну и... хапнешь... Сатана постарел, ездит всё на Цукки смотреть, не до отчетности ему теперь...
Лахматов налил чёрту рюмку водки. Тот выпил и разговорился. Рассказал он все тайны ада, излил свою душу, поплакал и так понравился Лахматову, что тот оставил его даже у себя ночевать. Чёрт спал в печке и всю ночь бредил. К утру он исчез.
--------------------------------------------------------------------------------

Примечания:
Капуль Жозеф (1839-1924) - французский тенор, певший в Петербургской опере и пользовавшийся репутацией законодателя мод.
антре-ну-суади - entre nous soit dit (франц.), между нами будь сказано.
__________________
"Раньше в фантастике главным было радио. Но вот радио есть, а счастья нет."
Ответить с цитированием
  #305  
Старый 12.08.2011, 23:06
Аватар для Зяма
Зяма Зяма вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.10.2007
Сообщений: 3,092
Время Online: 1 h 55 m
По дороге по смоленской,
По ростовской, по тверской
Шел солдат из части энской
С перевязанной рукой.
Из недавнего санбата,
Чуть хромая на носок,
Шел, свою фуражку«всмятку»
Нахлобучив на висок.
По разъезженной дороге,
Без нательного белья,
В сапогах на босу ногу
И с лицом, как ты и я,
Догоняя взвод стрелковый
Или прошлую весну,
Шел солдат России новой
На чеченскую войну.
Шел на юг солдат отважный,
Ветер, зной и пыль в лицо,
Мимо дач многоэтажных,
Белокаменных дворцов.
Мчались мимо, обгоняя,
«Мерседес», «фольксваген», «форд»,
И ухмылками сияла
Череда господских морд.
И смеялись вслед солдату,
Разгоняя сытый сон
Новорусские девчата
Из зашторенных окон.
И глаза, от взглядов пряча,
Будто чувствуя вину,
Шел солдат от злости плача,
На кавказскую войну.
Шел по тракту и по бровке,
Шел по селам мимо хат.
То ли Теркин, то ли Бровкин-
Русской армии солдат.
Шел, чернея от загара,
Через новую страну.
За чубайсов, за гайдаров
На кавказскую войну.
(c)
__________________
"Раньше в фантастике главным было радио. Но вот радио есть, а счастья нет."
Ответить с цитированием
  #306  
Старый 07.10.2011, 16:23
Аватар для yanik
yanik yanik вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 29.07.2006
Адрес: new-york city
Сообщений: 4,071
Время Online: 3 d 4 h 32 m
Памяти В. С. Высоцкого – Пришла пора прощение просить – 2011.

Пришла пора прощение просить,
До Йом Киппура времени немного.
Коли виновен в чём – прошу простить,
Простите меня, люди, ради Бога.

Враги меня простите и друзья,
За все грехи мои и прегрешенья.
С грехами в Судный день – никак нельзя,
За всё у вас сейчас прошу прощенья.

Не то чтоб у меня друзей не счесть,
Однако же – хватает для общенья.
И за великую почту я честь,
За согрешенья получить у вас прощенье.

Я не жалел на вас ни времени, ни сил,
Ведь всех люблю и всех вас привечаю.
Того, кто мне обиды все простил,
Я тоже, без сомнения, прощаю.

Создатель знает правду всю о нас,
Кто как живёт в миру и чем кто дышит.
Достойнейших он выберет средь масс
И в Книгу жизни навсегда запишет.

Наум Заенчик

1 октября 2011 года.
__________________
."Я благословлю благословляющих тебя, а проклинающих тебя Я прокляну"(Берешит 12 Лех леха 3)
Ответить с цитированием
  #307  
Старый 24.01.2012, 22:30
Аватар для yanik
yanik yanik вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 29.07.2006
Адрес: new-york city
Сообщений: 4,071
Время Online: 3 d 4 h 32 m
Легенда Цербера
Жил был щенок. Обыкновенный такой. Мать его была ****, отец - кабель. Но была у него необычная способность - он мог свободно ходить в раи и в ад.

И когда он поднимался вверх, он становился умнее, красивее, способнее. Он превращался в существо божественного сияния и знания. Он видел мир сверху, видел как светится каждая душа, видел сколько счастья они могут друг другу дарить... если только... если только научатся доверять. Он видел что боль нужна только для науки, и научившись, души могут пребывать в удовольствии вечно... Высунув от умиления язык он наблюдал как решение всех мирских проблем складывалось в единое уровнение - простое до щенячего визга. Простое, но грациозное!

Прослезившись от умиления и красоты он каждый раз с нетерпением спешил обратно, в мир, пытаясь не забыть то что увидел. Но пока он бежал вниз по ступеням он превращался в обыкновенного пса. Он подходил к людям, заглядывал им в глаза своими умными большими щенячьими глазами, усердно тянул за штанины, но ничего сказать не мог.

Так продолжалось долго. Он подрос и стал взрослой большой собакой. Люди стали по-другому относиться к его попыткам общения: одним казалось что он хочет от них кусок мяса, другие испуганно шарахались от огромного пса боясь что он укусит. Люди перестали видеть в нем умильного щенка и встречали его кто камнем, кто палкой. Тем не менее он продолжал верить что однажды сможет рассказать и объяснить им все. Но время шло и со временем в глазах его поселилась грусть.

Однажды, в попытках понять людское недоверие, он решился спуститься в ад.

Чем дальше он шел, тем больше камней и палок он встречал на пути. Мысль о божественной красоте мира увиденной в раю становилась все более блеклой и далекой. Он ожесточенно пытался защитить эту крупицу красоты в себе, но для этого приходилось кусаться и рычать. Страдающие души чувстуя в нем свет тянулись к нему, рвали его на части потому что его свет напоминал им о потерянном ими свете. Но он был умный и сильный пес: иногда удавалось их обмануть, иногда победить силой.

Дальше идти было больнее. Свету внутри становилось все душнее и душнее. Драки все чаще. Кровь и смрад происходящего более не оправдывали эстетику райской красоты увиденной в детстве. Драки превратились в драки за выживание, а вера превратилась в недоверие. В конце концов он перестал помнить куда идет и зачем. Все что осталось это память о том что нужно сохранить что то важное. Сохранить во что бы то ни стало.

Теперь он больше не ждал пока на него нападут. Он нападал сам. Рвал на части и преуспел в этом до легендарности. Его стали бояться даже самые темные исчадия ада.
Куда бы он ни шел, за ним оставался кровавышй шлейф. В порывах ярости, он убивал без угрызений совести, зная что охраняет что то невероятно важное - что то светлое.

Но иногда он с четкостью вспоминал что именно он старался сохранить - тот свет и красоту, но потом мысленный взгляд его переходил на крики им причиненной боли. Это несоответствие вызывало невероятные муки вины и сожаления: он понимал что больше не позволит себе подняться в рай. Приносящий боль не достоин нести свет. Боль этого осознания задвигала память о рае глубоко-глубоко внутрь, туда где сложнее вспомнить.

В такие минуты ему хотелось с кем-то поделиться, хотелось выть от несоответствия. Скулить как маленькому щенку. Но ад есть ад, и в аду симпатия это слабость. И за моментом откровенности неизменно следовала попытка его убить. Недоверие оправдалось выживанием.

В конце концов, он опустился на самое дно и оставался там, охраняя свет мира и убивая всех кто имел неосторожность показаться ему на вид. Он понял людей, но потерял рай.
__________________
."Я благословлю благословляющих тебя, а проклинающих тебя Я прокляну"(Берешит 12 Лех леха 3)
Ответить с цитированием
  #308  
Старый 26.04.2012, 22:54
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
Литературный привет из ЕАО

Александр Драбкин (Биробиджан)

ПЕРЕД СЫНОМ
(рассказ шофёра Ефима Яковлевича Борунова в день своего семидесятилетия)

Мне повезло, зашёл к дяде Фиме случайно в тот день, когда ему исполнилось семьдесят лет, и не смог уйти сразу: пришёл Мишка, сын дяди Фимы, мы присели к столу, выпили, а потом слушали монолог старика, которому было что сказать сыну.

Мишенька, сегодня мне исполняется семьдесят лет, поэтому садись и слушай, мне есть что тебе сказать. Ты, конечно, считаешь, что всё тебе известно, и про меня, и про всю нашу семью. Но имей в виду, сынок, тридцать семь лет – это лишь половина того, что прожил я. Ада, подай что-нибудь к столу и садись сама. Не хочешь? У тебя кухня? Ладно. У нас будет мужской разговор. Ты не против, сынок?
Когда женщина рожает ребёнка, она кричит. Она кричит потому, что ей больно. Жизнь начинается болью, и болью заканчивается. Скажешь, несправедливо? Может быть. Но другого начала и конца для жизни ещё никто не придумал. Зато каждый имеет свой путь в самой жизни. «Как себе постелишь, так и будешь спать», – говорила моя мама. Она знала, что говорила, потому что её подушка могла окаменеть от слёз.
Подумай сам, Мишенька. Её дочери, твоей покойной тёте, было каких-нибудь девятнадцать лет. У неё был жених, и всё хорошо, но она поехала на съезд комсомола в районный центр, там познакомилась с парнем – он тоже был каким-то активистом. У них любовь… Приехала домой, слёзы, конечно, «не трогайте меня… я не хочу жить…» и всё такое, выскочила на улицу и … Миша, ты когда-нибудь слышал, как кричат женщины, когда рожают детей? Но чтоб тебе никогда не слышать, как кричат матери, когда детей хоронят.
Ответить с цитированием
  #309  
Старый 26.04.2012, 22:55
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
продолжение

(продолжение)

Отец сказал: «Гита, поедем на Дальний Восток». Ты знаешь, сынок, у меня тогда было ещё два брата – Сёма и Моисей, и сестра Этя. Слава Богу, нам ничего не стоил контейнер для багажа: всё, что мы имели – при нас. Ладно. Ехать лучше, чем идти пешком. К тому же от Орла до Биробиджана на станциях кипяток и милиция бесплатно. Приехали в Бирофельд, там был тогда колхоз.
Не думай, Мишенька, что там счастье можно было черпать ведром прямо из речки, за ним нельзя было ходить с корзинкой, как за грибами. Переселенчество – это бедность. Чтоб тебе, сынок, никогда не знать, что это такое – бедность.
Отец мой умер через год после нашего приезда. В колхозе – голод. Я работаю, а имею – заработок… пусть мне будет столько болячек на старости лет, так я ещё поживу. Но уйти из колхоза – гиблое дело. Паспорт у председателя в сохранности, как в швейцарском банке. Председатель говорит: «Работай, Ефим, у тебя авторитет». Миша, ты когда-нибудь обедал авторитетом? В том-то всё и дело, что авторитет в тарелку не положишь. Что он тебе, если мама и братья голодают. Но я нашёл-таки выход. В селе Алексеевка был тогда «Переселенстрой» – хозрасчётная организация. Тоже не из богатых, но хоть что-то можно было заработать, чтобы хватало на жизнь. Председатель «Переселенстроя» попросил моего председателя отпустить меня хотя бы на год, с тем, чтобы я мог хоть немного прокормить семью. «Не умирать же Боруновым с голоду», – сказал он моему председателю, и тот меня отпустил. Я стал работать в Алексеевке, и работал до тех пор, пока «Переселенстрой» не расформировали. И что? Куда идти? Моя мама мне говорит: «Фима, ты имеешь две тысячи наличными (столько я получил при расчёте), подлатаем дыры, возьмём детям что-нибудь из одежды, и купим тёлочку. Надо же с чего-то начинать. А потом, может быть, удастся переехать в город». Ладно. Иду к управляющему отделением колхоза и прошу его продать мне тёлочку. В кармане у меня одна тысяча двести рублей. Фамилия управляющего была Бакман, и ты запомни эту фамилию, сынок, потому что Бакман помог нам встать на ноги. Так вот. Прихожу я к Бакману, а у него гвалт: доярки кричат, что кому-то не дали корма в коровник, а теперь требуют надои, а где их взять, надои, если скотина не доедает, кричат ещё про что-то… В общем, как обычно. Я стою, жду, пока управляющий освободится. Потом говорю ему, что хочу купить в колхозе тёлочку. «Иди за мной, – говорит он, – и смотри сюда. Вон стоит корова, видишь?» А корова! Не корова, а коровья шкура, которую натянули на арматуру. Бакман делает вид, что не заметил моих «восторгов» и продолжает: «Вот эта корова недавно скинула телёнка, потому что ударилась. Возьмите её, покормите до весны, и вы будете с молоком, чтоб я так видел здоровой свою семью. Иди, Ефим, и неси деньги». Я стою, как истукан, и, конечно, понимаю, что корова – это не тёлочка, и откуда, скажите, у меня деньги на корову. «Откуда у меня деньги на корову?» – говорю я Бакману. «А сколько у тебя есть?» – спрашивает он. «У меня есть тысяча двести рублей», – отвечаю. «Давай, – говорит, – свою тысячу и будь здоров до ста двадцати лет».
Миша, видел бы ты эту корову весной – красавица! Сколько обещал Бакман, столько молока она и давала.
Ответить с цитированием
  #310  
Старый 26.04.2012, 22:57
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
продолжение

(продолжение)

Летом я поехал устраиваться на работу в Биробиджан. Работы много. Где хочешь, там и работай. Но мне нужна квартира, чтобы было где маме голову прислонить. А ещё два брата. Квартиру я получил, когда устроился в артель «Лесоруб». До этого мы снимали времянку у Угодниковых. Хорошие люди, и брали недорого, но времянка. И вот дают мне квартиру. Миша, ты знаешь, что такое счастье? Счастье – это получить квартиру накануне зимы, если зима грозила тебе жизнью во времянке. А какая квартира! По тем временам – дворец! И вот еду за мамой, ключи в кармане и… на тебе! Наводнение. Что это было! Венеция! Ни больше, ни меньше. Ада, ты помнишь наводнение? Твоя мама, Мишенька, не даст мне тебя обмануть. По дороге к своей времянке я узнаю, что всё вокруг плавает, а наша корова недоенная пасётся в рёлке, которую, к счастью, не затопило. Я бегу туда и вижу свою красавицу, плывущую в сторону посёлка. Откуда корове знать, что в прежнем её сарае не мельче, чем там, где она сейчас плывёт. Я, конечно, в воду, корова ко мне, и мы вместе плывём к железнодорожной насыпи, счастливые близким исходом своих мучений.
Счастье, думал я тогда, это как леденец, недолго сластит, и быстро тает. И хочется ещё чего-нибудь. Всё уже у меня было: квартира, хорошая работа. Что ты так на меня смотришь? Ты думаешь, лесоповал был для меня в тягость? Глупости. Уже сейчас, после двух инфарктов, что для меня груз в сто килограммов? Или вспомни, что говорил мне доктор после второго инфаркта: «Борунов, Ваше сердце привыкло к нагрузкам, поэтому старайтесь в меру сил работать физически». А что я ему ответил? «Доктор, у меня есть всего одна мера сил: сколько надо, столько я и работаю» Да что я тебе говорю, ты и сам знаешь. Слушай дальше.
Мы с мамой, твоей бабушкой, жили на втором этаже, ей всё время хотелось на первый. Однажды я приехал из леса – ша! Мама и братья живут на первом этаже.
– Что случилось, мама?
– Здесь освободилась квартира, и нам разрешили её занять.
– А кто живёт в нашей квартире?
– Семья Орман.
Теперь ты всё понял, Миша? Орман – это девичья фамилия твоей мамы. Мне не пришлось далеко бегать на свидание. Ада, иди сюда на минуту. Что? Кухня? Хватит готовить – всё равно все останется.
Так о чём я говорил? О счастье. Да, сынок, оно действительно таяло, как леденец. Так мне казалось, когда началась война. У нас ведь уже было две дочери: Тома и Майя – твои старшие сёстры. Потом только, на фронте, я понял, что счастье не таяло – у нас его хотели вырвать с мясом и кровью. С мясом и кровью! Чтоб тебе этого никогда не знать, Мишенька. На войну я ушёл первым из нашей семьи. Следом – Семён и Моисей.
Люди добрые, что вы делаете?! Что творится со всеми нами? Как нужно ненавидеть на свете, чтобы совершать такую гнусность, как война. Так я думал, Миша. Я ведь был шофёром, и ездил, и видел, не дай Бог! Это мясорубка. Чтобы руки отсохли у тех, кто её раскрутил, и ещё у тех, кто и сейчас не прочь нафаршировать землю человеческим мясом. Ладно, сынок, Бог даст, всё обойдётся. Я не большой политик, но думаю, что наверху сидят не дураки, и они знают, чем могут кончиться игры с бомбами, ракетами, самолётами и прочими птичками.
Ответить с цитированием
  #311  
Старый 26.04.2012, 23:00
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
Где он есть, этот лейтенант-пехотинец, чтоб он был счастлив и здоров. Его ребята меня крепко выручили. Я проскочил через карман почти вслепую, ориентируясь только по их автоматным очередям. Правда, немцы успели-таки прострелить заднее колесо машины, но это уже пустяк, как ты сам понимаешь. Вот если бы хоть одна пуля попала в кузов, это был бы фейерверк на всю линию фронта, потому что в кузове, представь себе, Мишенька, были ящики со снарядами. Но дело прошлое, снаряды нам тоже очень пригодились. А за угон машины я получил медаль «За отвагу» и… саму машину. Мой старенький ЗИС передали другому водителю, а я, как именное оружие, получил «студебекер». Чем не награда, а? На этой машине я прошёл до самой Владавы, и там только два немецких снаряда отправили машину в металлолом, а меня в военно-полевой госпиталь. Но это другая история.
Кто в Берлине знает кто такой сержант Борунов? Глупости. Но там, на Рейхстаге, я всё же оставил свою фамилию. Не я один, конечно. Но пусть там имеют в виду, Борунов нашёл время заглянуть в Рейхстаг, чтобы убедиться в том, что всё в порядке, и он не напрасно прожил эти кошмарные четыре года. Моисей, мой младший брат и твой дядя, с той войны не вернулся. Он погиб в сорок четвёртом в бою за город Огоев и был похоронен в братской могиле. Вечная ему память, сынок.
Ещё год после войны я крутил баранку. Колесил по Европе, видел многие красивые города. Но дом, Мишенька, остаётся домом. И когда, наконец, в сорок шестом меня демобилизовали, я готов был пешком через всю Россию бежать в Биробиджан – так мне хотелось домой. Приехал, иду по улице, а сердце прыгает, как будто я снова лежу под «студебекером», который может взорваться в любую секунду. Но я иду живой, а там, на войне осталось столько моих друзей. Какие это были люди! Что, они были хуже меня? Ничуть не хуже. Просто я оказался счастливее их. Вот в чём дело, дорогой ты мой человек. А за счастье надо платить. Это я раз и навсегда понял, сынок. Я понял, что всё, что не досталось погибшим ребятам, принадлежит мне. Счастья много, и я делю его с вами, мои дети. Поэтому и платить не мне одному, а вам тоже.

Пройдёт шесть лет, и дядя Фима однажды скажет мне: «Сашенька, мне только семьдесят шесть лет, а руки сохнут. Сохнут, Сашенька. Восемьдесят килограмм – это всё, что я могу поднять на сегодняшний день. Ада говорит, что я ещё сильный. Может быть…»
Ответить с цитированием
  #312  
Старый 26.04.2012, 23:08
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
(пропущенный кусок)

Слушай дальше, если не устал. Чтобы мне не рассказывать тебе про всю войну, мы сделаем так. Помнишь, ты приставал ко мне: «Па-па, как ты получил медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды?». Так вот, орден мы оставим в покое, а про медаль я тебе расскажу. Что? И про орден тоже? Брось, Мишка. Ну, будет время – расскажу и про ор-ден.
В августе сорок четвёртого мы взяли город Рожище. Немцы ещё стояли за городом и, как ты сам понимаешь, могло случиться всякое. Всех шоферов поснимали с машин, и посадили в окопы. Пока тихо. Никто не бомбит, не стреляет. Ладно. Сидим день, другой. Война идёт. Мы ждём приказа. Вдруг приходит наш командир батальона и говорит мне, чтобы я заправил полные баки горючего и ещё наполнил канист-ры, и по всему выходит, что нам предстоит большой марш-бросок. Хо-рошо. Это я к тому, что ехать лучше, чем сидеть в окопах. Поехали: Рожище, Чернигов, прошли по окраине Киева, потом Житомир, Ровно, Луцк, Коваль. Так – стоп. Отдыхаем. Тот, кто сидел рядом в машине, наконец, перестал толкать меня в бок, чтобы я не уснул. Шутка ли, та-кая дорога. А когда проснулся, слышу приказ окопаться. Ладно. Нача-ли мы землю рыть, а она кряхтит, как старуха, ей уже надоело, что её ковыряют. Ты можешь улыбаться, но это так, Мишенька. Дело к вече-ру. Опять появляется наш комбат: «Идём за мной, Борунов, я тебе кое-что покажу». Подходим ближе к позициям. Тебе этого не передать, что там творилось: месиво из железа и трупов, всё это оплелось – танки, пушки, машины… Я не позавидовал тому, кто был здесь сутка-ми раньше.
– Послушай, Борунов, – это комбат мне говорит, – посмотри вон на тот «студебекер» и скажи, что ты об этом думаешь.
Интересно, что я могу думать о «студебекере» в пятидесяти мет-рах от окопов, занятых немцами.
– Я, товарищ капитан, думаю, что это хорошая машина.
– Правильно, сержант. А сможешь ты её взять, эту хорошую ма-шину?
– Можно попробовать, почему нет, если она на ходу, конечно.
– На ходу, машина новая, я узнавал. Сам понимаешь, что такой подарок для фрицев – большая роскошь.
– Допустим.
– Тогда пошли договариваться с пехотой.
– Большое дело. С пехотой я и сам договорюсь.
– Действуй, сержант.
Он пошёл, а я к пехотинцам. Там лейтенант совсем молодой:
– В чём дело?
Я объясняю, что хочу угнать «студебекер» с пушкой, который стоит рядом с немецкими окопами, и мне нужна его помощь.
– Что за вопрос, скажи, чем помочь.
– Вначале покажи мне карман, где я могу проехать.
Чтобы ты знал, Мишка, карман – это участок между окопами для прохода техники. Лейтенант показал мне карман, я посмотрел и гово-рю: «Я не буду возражать, лейтенант, если твои ребята подсветят мне трассирующими пулями, чтобы я на обратном пути не въехал в свои окопы. Сам понимаешь, могут быть неприятности. Ну, если будет же-лание, прикройте меня огнём. Хотя, если немцы быстро очухаются, ваш огонь мне поможет, как мёртвому компресс. Всё».
Ночью беру автомат, две гранаты, и пошёл, вернее – пополз. Ползу почти спокойно, никто не стреляет, только немцы иногда раке-тами подсвечивают. Но это не страшно, можно замереть в гуще тру-пов, немцам не придёт в голову считать покойников. Наконец подполз под машину, осмотрелся: мало ли что придумают эти мерзавцы, что если машина заминирована – конец. И, как ты понимаешь, сынок, ко-нец не самый счастливый. Ладно. Самое неприятное, Мишка, что ма-шина стоит в направлении к немецким окопам. Увидят меня немцы в кабине – пиши, комбат, похоронку. Немцы тоже не дураки и понимают, что покойники за руль не садятся. Проскользнул я в машину, как мышь, и тут же упал на сиденье. Тихо. У «студебекера» приборы из фосфора, смотрю, на спидометре 217 миль. Это я как сейчас помню. Не машина – младенец. Повернул ключ зажигания, мотор с пол-оборота заговорил на английском без акцента. Подогрел его чуть-чуть. Надо ехать, а страшно. Честное слово, страшно, Мишенька. Ай, ду-маю, что будет, то и будет. Развернулся почти на месте и… до скорой встречи, Берлин.
Ответить с цитированием
  #313  
Старый 30.04.2012, 06:25
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
Еще один рассказ Драбкина

КРАШЕНКИ

Я был бы недалёким человеком, если бы вдруг заподозрил свою маму Риву Яковлевну, старого коммуниста, в религиозности. Но неда-лёким я себя не считаю, хотя собственными глазами видел, как мама красит яйца накануне православной Пасхи. При чём русская Пасха до моей мамы еврейки, убейте меня, я не понимал. Почему, собственно, крашенные яйца, а не маца? Когда была жива моя бабушка, она при-носила мацу из синагоги, и все мы кушали её с бульоном, и мама то-же. Бабушка перестала ходить в синагогу, потом умерла, и про мацу мы забыли, как забыли про то, что бывает еврейская Пасха, и когда она бывает.
Для моего рассказа я обязан-таки заметить, что моя покойная бабушка на определённом этапе своей жизни, соблюдая еврейские религиозные обряды, ни разу не препятствовала маме красить яйца, и, более того, сама их красила.
И вот 10 апреля утром мама приходит, чтобы поздравить моего сына с днём рождения и вместе с подарками внуку приносит пакет с крашенными яйцами. Дети пищат от восторга, расхватывают «крашен-ки», как диковинные игрушки, а я, дожив до тридцати лет, додумался-таки спросить, откуда у мамы эта привычка, и получил ответ, который послужил поводом для рассказа.
Мою бабушку Эсфирь Моисеевну Герштейн в Биракане знали все. О её существовании, я полагаю, нельзя было не знать благодаря оглушительному голосу и мастерству портнихи старой школы. Знали в Биракане и дедушку Якова Хаимовича, но бабушку всё-таки знали больше.
Ещё перед войной Яков Хаимович заболел чахоткой, но он был тихим человеком, не имел привычки говорить о болячках. Болел и всё. К нему часто приходили люди, чтобы спросить чего следует ждать, если ночью приснился вот такой-то сон. Он говорил, и его слова и вправду все сбывались. Во всяком случае так утверждала моя мама, а я маме верю.
Бабушка была главой семьи и, как я уже говорил, главой очень шумной, чем заработала себе прозвище «Эстерка-грамофон». Беру на себя смелость утверждать, что никто в Облученском районе лучше её не шил, и никто так не ругался с заказчиками, как она.
– Что у Эстерки, она кричит так, будто потеряла все хлебные карточки сразу?
– Бросьте, просто у Эстерки идёт примерка.
– Очень похоже. Но шьёт Эстерка, чтоб у неё руки не болели!
Доброта и жестокость уживались в ней и не мешали одно друго-му. Она безбожно била своих детей, но кормила соседских хлебом, ко-гда они с жадностью смотрели на него.
Иди сюда, на! – кричала она ребёнку и протягивала кусок. И в то же время рёв проклятий (в этом моя бабушка была мастер) гремел по Биракану, как по репродуктору сводка информбюро. И попробуй кто-нибудь сказать ей в этот момент: «Эстер, у вас семья, Мишка как ске-лет, а на Майку с Ривкой смотреть страшно». «Не сдохнут, – отвечала она, – я помогу и мне помогут». Потом она отворачивалась и, навер-ное, плакала. Плакала по своему, потому что никто в то время не ви-дел слёз Эстерки-грамофон. Она была очень доброй, моя бабушка, Баба Эстерися.
Многое в нашей жизни не подлежит объяснению, и дети тоже. Я вовсе не о том, как они появляются на свет. Я о другом. Почему, чем беднее жизнь, тем больше в ней рождается детей? Причём, растут они, цепляясь за ноги друг друга. И не так, как цеплялся библейский Исаак за ноги брата своего Исава, не давая тому первым увидеть свет божий, а наоборот. Они цепляются для того, чтобы, только встав на ноги самому, побыстрее втиснуть плечико в жёсткую упряжку жизни. Так росли все дети в Биракане. А в пример я опять же могу привести свою маму, её брата и сестру.
Летом Ривку отправляли в пионерский лагерь, чтобы одним не-счастьем в доме было меньше. Так решила бабушка, и пусть бы кто-нибудь в доме решил иначе, ему бы показалось, что прежде он купал-ся в счастье. В общем, я себе представляю, что бы это могло быть, я, слава Богу, бабушку помню.
Ривке в пионерском лагере было лучше, чем дома, а главное – сытнее. Она очень радовалась, и не меньше неё радовались Мишка и Майка. А почему, вы сейчас поймёте. Неписанные законы семейного родства не позволяли Ривке самой съедать порцию хлеба, не говоря уже о пирожках и булочках. Поэтому Мишка, твёрдо усвоивший распо-рядок дня в пионерском лагере, почти ежедневно появлялся у забора, где через щель Ривка протягивала ему то, что сподручно было выне-сти после обеда или ужина. Он тут же съедал почти всё, оставив крохи Майке, и обещал завтра снова прийти в гости. Так было, и никуда не деться от этой маминой памяти. Именно так, я верю своей маме.
(продолжение следует)
Ответить с цитированием
  #314  
Старый 30.04.2012, 06:27
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
продолжение

(продолжение)

Мишка был голоден хронически. Тощий, смуглый, резкий, похо-жий на цыганёнка, он был беспросветным драчуном и забиякой и при-знавал драки только до первой крови. По осени Мишка вместе с мужи-ками надолго уходил шишковать в тайгу. Он слыл самым ловким кед-ролазом, оттого и брали его с собой мужики, несмотря на малолетний возраст. Очевидно, Мишкина буйная энергия требовала много кало-рий, а по-мишкиному так просто жратвы, которой так вкусно пахло за забором пионерского лагеря.
В тот день после обеда Ривка должна была вернуться домой. Её смена закончилась, и Ривка обещала принести печёное с празднично-го пионерского обеда. Это была почти торжественная минута, какая бывает перед вручением наград. По этому поводу Майка даже умы-лась, а Мишка не спешил затевать у ручья очередную драку.
– Да вот же она, Ривка! Сейчас будет делить поровну…
– Ривочка, – это был голос мамы. Уставший, позабытый, довоен-ный мамин голос, в котором исчезла злость на войну, заказчиков, на бираканский ручей, в котором она по выходным отдирала кровавую коросту с фронтовых фуфаек, и на свою ненасытную ораву. Мамин голос был горький, как трава черемша, которую дети рвали по весне на бираканских сопках. – Ривочка, дядя Ваня Толстиков наверное ско-ро умрёт, надо отнести печёное ему.
В ривкиной руке дрожал кулёчек, уже готовый к растерзанию, а если по-мишкиному, так к делёжке по-честному.
- Дядя Ваня наверное умрёт и просит чего-нибудь печёного. Ут-ром старуха Толстикова приходила. Иди отнести. Война кончится и ты ещё наешься, а он может не успеть.
Майка скулила вдогонку, а Мишка пинал ногой калитку до тех пор, пока не схлопотал от матери Эстерки-граммофон, к которой вер-нулся прежний характер…
Я не берусь сказать определённо что больше огорчило детей, больной сосед дядя Ваня Толстиков или на глазах улетевшее печё-ное, которое они так и не попробовали до конца войны.
Дядя Ваня умер, оставив своей матери, бабке Толстиковой, тро-их ребятишек мал-мала меньше. Правда, девочки были не балован-ные, помогали бабке по хозяйству, да и сама она была женщиной ещё крепкой. В общем, жили, что там говорить.
А по весне, когда с продуктами совсем стало плохо, как раз на православную Пасху пришла к Герштейнам старуха Толстикова. Она да внучка-малолетка:
– Христос воскрес!
– Воистину воскрес! – ответила им Эстерка, хотя сама еврейка и не справляла православной Пасхи.
– Возьми, Эстер, – Толстикова поставила на стол кастрюлю с го-рячей картошкой, кринку молока, крошечную пасху и пять крашенных яиц.
– Брось, ну что ты выдумываешь. Или мы голодаем? Яков, что ты сидишь, как истукан, скажи сейчас же, что у нас не голод.
А что мог сказать Яков, когда Мишка, Ривка и Майка так смотре-ли на стол!
– Возьмите… вы тогда Ване… Возьмите, не обижайте, – и бабка разревелась, но её сразу стало не слышно, потому что следом заре-вела Эстерка-граммофон.
С тех пор каждый год до конца войны и после в день Пасхи при-ходила к ним бабка Толстикова и приносила крашенные яйца. А ино-гда и не на Пасху, просто так приходила и приносила поесть. И если вдруг в день святого православного праздника припаздывала старуха Толстикова, Мишка, здоровый уже пацан, плющил нос о залитое ве-сенним солнцем стекло и грустно говорил:
– Ох, что-то долго Пасха не начинается…
Все они дожили до пенсии: дядя Миша, моя мама, тётя Майя. Не набожные, не верующие, а вот по весне красили яйца к православной Пасхе. И так каждый год.
Ответить с цитированием
  #315  
Старый 01.05.2012, 00:41
Lemel' Lemel' вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 31.08.2007
Сообщений: 104
Время Online: N/A
Почти по Высоцкому...

Перехваченный Хамасом диалог диспетчера Израильских военно-воздушных сил (Зина) с Израильским бомбарировщиком (Ваня):



- Ой Вань, гляди, какие клоуны:
Не видно рож из за платков.
Кричат, что мол еще не сломлены,
Считают нас за дураков.
Налево двое тащат град.
Устрой им, Ваня, Сталинград.
Глянь, как куски смешно летят
Вперед и взад.

- Ты Зин, хотя на вид и девушка,
Какая-то садистка, блин.
Такое чувство, что твой дедушка
Когда-то разрушал Берлин.
Тебе бомбить бы все подряд.
Арабы ж тоже жить хотят.
Ой, извини, идет отряд -
Послал снаряд.

- Ты, Ваня, выпей там рюмашечку
И по мечети за..ень.
Ведь в ней наверное хамасовцы
Хранят какую-нибудь хрень.
- Ты, Зин, отстала б от меня.
Валить мечеть средь бела дня!?
- Ну, Вань, тебе ж это херня,
Ну, для меня!

- Глянь, Ваня, ты летишь над школою.
- Зин, не гунди, я вижу сам.
Детишки во дворе веселые
Готовят к запуску касам.
От вида их бросает в дрожь.
- Слышь, Ваня, ты детей не трожь..
Раз по касаму попадешь
И все, хорош.

- Слышь, Зина, я уже над базою,
Мой сменщик Коля Иванов.
Ты в курсе, что летать над Газою
Шлют только русских пацанов?
- Да, Вань, пытались местных слать,
Но их тут воспитали, б...дь,
Что в мирных лиц нельзя стрелять,
А нам - плевать!
Ответить с цитированием
Ответ

Социальные закладки


Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.



Текущее время: 19:34. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin®
Copyright ©2000 - 2024