Лженаука

[yanik]

Анастасия стала Даниилом, пройдя все операции по смене пола



Невысокий коренастый парень протягивает фотографий, с которых улыбается длинноволосая девушка с пышными формами и тонкой талией.

Даниилу самому не верится, что на снимках он сам.

Всего три года назад его звали Анастасией.

Голос у Даниила довольно высокий, но манера говорить настолько мужская, что через минуту перестаешь это замечать.

Свою историю из жизни Даниил рассказал журналу Сosmopolitan.

Полбеды

«Девочкой я себя не ощущал никогда, – говорит он. – Жил без пола. Лет до семи это не имело значения, потом мама насторожилась: когда другие девочки играли в куклы, примеряли платья и уже думали о мальчиках, ее ребенок продолжал лазить но заборам и очень гордился тем, что может пописать на стенку (до сих пор не понимаю, как мне это удавалось).

Я почти ни с кем не общался. Ровесники не разделяли моих интересов – я увлекался научной фантастикой, космосом, компьютерами. Мама начала таскать меня по психологам. Те ничего не нашли, хотя но заметили, что аномалия есть.

Маме сказали: «Если ребенок опережает в развита и сверстников, это не значит, что он ненормальный». Вердикт был таков: перерастет.

Но я не перерос. По мере того как менялось мое тело, я стал чувствовать себя все более некомфортно. Ведь что такое транссексуализм? Это болезнь, врожденная патология мозга. У мужчин и женщин по-разному распределяется нагрузка по зонам мозга.

Иногда во время внутриутробного развития происходит сбои, мозг развивается по одному биологическому сценарию, а тело – по другому. Рождается ребенок с чужим телом. Он долго не может понять, что с ним, смутно чувствует, что что-то не так, но что именно – до определенного опыта осознать очень тяжело.

[yanik]

Для меня первым сигналом стала любовь. В 14 я влюбился в свою соседку. Она испугалась, стала меня избегать, но я мучительно это переживал. Решил доказать себе, что у меня может получиться быть девочкой.

Начал носить демонстративно длинные платья, яркий макияж, пытался завязать отношения с мальчиками – неудачно, конечно. Когда они начинали говорить о своих чувствах, мне было ужасно стыдно. Как будто я их обманываю.

Тогда я еще не понимал, что происходит. Мне было проще считать себя лесбиянкой, это давало хоть какое-то объяснение тому, что я чувствую. Но к 17 понял, что и так жить тоже не получается.


Анастасия до смены пола

Я читал о методе защиты от допросов, когда человек внутри себя создает субличность и наделяет ее некими качествами. Так и у меня. Был я, существовал в Интернете с близкими друзьями, которые все знали, и была Настя, которая ходила на работу, общалась с окружающими и была от меня автономна. Я называл ее про себя «она». Но в какой-то момент понял: с «ней» надо завязывать, иначе сойду с ума.

Не женское это тело

Подростком быть не таким, как все, приятно. Это некая избранность. С возрастом стало ясно, что жить это не помогает. У меня никак не получалось найти призвание. Я хотел быть летчиком, но девочек в летное училище не брали.

У меня в голове прочно сидел стереотип о мужских и женских профессиях, и я не думал о технической сфере. Я пытался поступать в юракадемию, думал о журналистике, отучился год на историческом, пробовал быть менеджером, промоутером, заниматься музыкой… Ничего не получалось, все было не мое. И тело тоже было не мое.

В конце концов я понял, что больше не могу. Надо, чтобы все видели меня таким, каким я сам себя воспринимаю. Один знакомый сказал, что знает, где делают операции по смене пола, и назвал сумму в несколько тысяч долларов. В тот момент мне было проще отправиться на Луну пешком. Но я уже твердо решил, что больше в игры не играю.

Она сказала: «Я сразу поняла, что ты настоящий, ты ведешь себя как мужчина»

Отправил платья и косметику в мусор, подстригся коротко. На улицах меня начали окликать «Эй, парень!». Но это случалось редко – грудь третьего размера сложно не заметить. Это потом уже я наловчился утягивать ее эластичными бинтами и прятать под свободными рубашками и жилетками.

В этот момент у меня начался роман с моей будущей женой. Мы познакомились на ролевой игре. Мне не пришлось ей ничего про себя объяснять, все было очевидно – я, конечно, отыгрывал мальчика. И с первого взгляда ей очень не понравился. Это все и определило. Я решил добиться ее расположения во что бы то ни стало. Через несколько месяцев она уже переехала ко мне с чемоданами.

Многие удивлялись – она стопроцентно гетеросексуальна, к трансам всегда относилась с нетерпимостью из-за того, что для большинства это просто игра на публику. Но мне она сказала: «Я сразу поняла, что ты настоящий, ты ведешь себя как мужчина».

Мы стали жить у моих родителей. Нельзя сказать, что их это шокировало, ведь я еще в 14 все рассказал маме. Она вздохнула, но начала объяснять мне, что так бывает. У меня замечательная мама, я сейчас, зная истории других трансов, понимаю, насколько мне повезло.

Через несколько лет я случайно познакомился с человеком, который находился в процессе перемены пола. Мы называем это состояние «переход», или транзишн от англ. transition.

Он тоже был FtM (female to male, то есть менял женский пол на мужской). Оказалось, нужны не такие уж и страшные деньги. Он мне рассказал, с чего начать, назвал несколько сайтов. И как только у меня появился четкий алгоритм действии, я тут же принял решение.

[yanik]

Жена переживала больше, чем я, отговаривала – боялась операции, наркоза, гормонов, осложнении. Мама тоже очень боялась. Я давно говорил, что хочу поменять пол, но она только теперь поняла, что я не шучу. Это было мучительно. Она плакала и просила остановиться. Лучше бы кричала и проклинала. Знаете, любовью можно пытать…

Тяжело понимать, что ты делаешь больно любящему тебя человеку, что ему страшно, он не знает, как реагировать. Но ты не можешь повернуть назад даже ради него. А папа отнесся спокойно.

Мама возмущенно ему сказала: «Твоя дочь собирается менять пол!» А он ответил: «Ну, если ей так удобно…» Отец спросил меня только, хорошо ли я подумал. «Ну тогда делай, что считаешь нужным».

Переходный возраст

«Первым делом я поменял имя, спросив у мамы, как бы она назвала сына. Она ответила: «Даниил». Невероятно, но как только я решил начать переход, моя жизнь тут же стала налаживаться. Сразу нашлась работа.

Приятель моей знакомой искал электромонтажника. Терять мне было нечего, я пошел. И скоро обнаружил, что первый раз получаю удовольствие оттого, что делаю. Уже через год я стал инженером. Так в 25 я, наконец, нашел свое призвание.

Переход довольно долгий процесс. Я начал с HRT – гормонозаместительной терапии. Делал инъекции раз в две недели. Сначала никаких изменений не было видно. Потом прекратились месячные, и это было счастье, вы меня поймете.

Месяцев через шесть ко мне почти перестали обращаться в женском роде. И это было только начало

«Затем начал ломаться голос – я пускал петуха, как настоящий подросток. Стали расти мускулы. Изменилась фигура, черты лица, знакомые перестали узнавать на улице. Жена говорила: «Каким ты становишься красивым!»

Я утягивал грудь, что было болезненно, жил на обезболивающем. Летом в тугих бинтах жарко, зимой – душно. Начали расти волосы на теле и щетина на лице. Честно говоря, не помню, когда я впервые побрился. Моменты, которые должны были бы быть знаковыми, воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Месяцев через шесть ко мне почти перестали обращаться в женском роде. И это было только начало.

Для смены женского пола на мужской требуется три операции: удаление молочных желез, матки и яичников и, наконец, пришивание неофаллоса. Чтобы сделать их, нужно получить специальное разрешение, а для этого год наблюдаться у психотерапевта, пройти осмотр у сексопатолога, эндокринолога и специалистов, если есть проблемы со здоровьем. Потом все решают врачи.

Комиссия – это не экзамен на мужественность, не толпа злых недругов. Задача специалистов – убедиться, что человек здоров психически и физически и понимает, что делает.

На первой комиссии мне отказали. Я поехал в Петербург, попробовал пройти комиссию там и год спустя получил разрешение. Через два дня был в больнице. Сам не о***ал, что все будет так быстро. Страшно не было, было интересно. Я не волновался. Сразу уснул, а когда проснулся, все было кончено.
Даниил в новом теле

Даниил в новом теле

Я подошел к зеркалу и впервые остался доволен отражением. На меня смотрел нормальный, атлетически сложенный парень. И это был я! Шрамы остались, но они не вызывают ассоциаций, даже в военкомате не поняли, в чем дело, пока я справку не показал. После смены документов надо получить военный билет, без него не устроишься па работу. Меня, кстати, признали ограниченно годным к воинской службе.

[yanik]

Через полгода была вторая операция. Она сложнее: все-таки полостное вмешательство, но делать ее необходимо (из-за гормонов яичники перестают функционировать и могут воспалиться).

А насчет третьей пока думаю. Технология еще очень несовершенна. Есть фаллопластика, когда неофаллос формируют из ткани пациента, взятой с бедер, спины или предплечий. Это калечащая операция, от нее остаются огромные шрамы, а орган выполняет чисто декоративные функции.

Другой способ – метоидиопластика, когда ткани вокруг клитора удаляются, чтобы увеличить его в размере, совершаются определенные манипуляции, в результате которых получается полноценный член, но довольно маленький. Обе операции имеют много противопоказаний.

Так что я лучше подожду еще несколько лет. Тем более что причины торопиться не вижу. Под действием гормонов клитор и без операций сильно увеличивается. Линейкой я, ясное дело, не измерял, но в возбужденном состоянии длиной на ширину ладони для счастья достаточно.

Поведение демаскирует гораздо больше, чем пустые плавки

К счастью, в мужских туалетах тоже есть закрытые кабинки. Свой первый поход туда я запомнил. Попросил друга меня проводить, было страшно. Но никто не обратил на меня внимания, и я расслабился. В спортзале у меня тоже никаких проблем – в душевой можно просто не снимать плавки. Окружающим все равно.

Это женщины друг друга рассматривают, а мужчины мыться приходят. Некоторые трансы кладут в трусы губку, наполненный ватой презерватив. Но в обычной жизни без этого можно обойтись.

Поведение демаскирует гораздо больше, чем пустые плавки. Мне пришлось учиться вести себя по-другому. Все-таки меня много лет воспитывали девочкой. Все равно есть походка от бедра, женская жестикуляция, интонация – женщины повышают голос к концу фразы, мужчины говорят более ровно.

[yanik]

У них экономнее жесты, беднее мимика, меньше экспрессии в разговоре. Другая манера сидеть, стоять, двигаться. Видите, как эти двое идут между столиками? Девушка только бедрами виляет, а ее спутник поворачивается целиком. Таких мелочей много. Я смотрел на мужчин, старался их копировать, спрашивал друзей. До сих пор еще не от всего женского избавился.

Парни не плачут

После операции я пошел менять документы: паспорт, ИНН, пенсионку, полис – все, где есть имя и фамилия. Это долгий и нудный процесс. У многих проблемы, приходится судиться. Загсы часто отказывают в смене документов, ведь нормативных актов, которые бы это регулировали, нет. Чиновники делают все на свой страх и риск, не удивительно, что они не хотят брать на себя ответственность, тем более что был случай, когда поменявшая документы женщина родила ребенка, будучи юридически мужчиной.

Не перестает удивлять отношение окружающих. Мои родители очень боялись, что общество меня отвергнет. Но я с этим не сталкивался. Хотя, казалось бы, работаю в «пролетарской» среде, общаюсь с сантехниками, электриками.

Узнав, в чем дело, эти суровые мужики пожимали плечами: «Ну с кем не бывает». Большинство ни о чем не догадывается. Мою историю знал только непосредственный начальник (он отнесся к этому с пониманием) и руководитель отдела кадров. Остальные были уверены, что я прячусь от армии и работаю по паспорту сестры. Я быстро понял, что лучший способ создать о себе легенду – ничего не говорить. Люди сами все придумают.

Я не хотел, как они. Я хотел жениться на любимой женщине

Единственная «неадекватная» реакция, которая у окружающих возникает, это сочувствие: дескать, как тебе не повезло. Я так не считаю. Транзити — полезный опыт. Он позволяет убедиться, что ничего невозможного пет. Учит принимать сложные решения, преодолевать себя и обстоятельства. И уже одно это повышает самооценку и дает уверенность. Ты знаешь, что раз уж ты с этим справился, остальное – ерунда.

Как ни смешно, негативное отношение я встречал только среди лесбиянок. Они считают это конформизмом – дескать, прогнулся под грязный гомофобный мир, сломался, а ты попробуй, как мы.

Я не хотел, как они. Я хотел жениться на любимой женщине. Мы подали заявление сразу же, как только я получил новый паспорт. Но я свою будущую супругу даже отговаривал: «Подумай, с кем ты связываешься, как будут на тебя смотреть».

Она отвечала, что ей все равно. Мы очень хотим обвенчаться, и мой духовник, который был в курсе всего с первого момента, в принципе не возражает, но говорит, что церковные власти пока рекомендовали подождать. Кстати, многие мои знакомые трансы счастливо женаты на гетеросексуальных женщинах, так что мы не исключение.

У нас обычная семья. Ругаемся, миримся, очень хотим детей. Я никогда не думал о том, чтобы рожать самому. Меня восхищает Томас Бити – американский транс, чья жена оказалась бесплодной, и он сам решил выносить их дочку. Я вряд ли способен на такое самопожертвование. Я хочу ребенка от любимой женщины.

Мы думаем начать с донорской инсеминации, если не получится, тогда ЭКО. Меня не пугает, что ребенок не будет моим генетически. Отец не тот, кто сделал, а тот, кто воспитал.

Я хочу мальчика, с ними проще. Рассказывать ему о себе не буду, зачем? Узнает сам – спокойно объясню, в чем дело. Я бы хотел воспитать его в атмосфере толерантности, и тогда для него не станет шоком, что я транс.

У нас есть преимущество перед биологическими мужчинами. Мы лучше знаем, чего женщины ждут от мужчин

Меня страшно задевает, когда транссексуалов причисляют к меньшинствам. Ничего общего с гомосексуализмом. Мы – мужчины, которые привели внешность в соответствие с внутренним я. И я считаю, что есть мужчины, а есть членоносцы. Если человек ведет себя по-мужски, то он мужик, что бы ни было у него между ног. Мужчину делает мужчиной не член, а чувство ответственности и умение отвечать за свои поступки.

Но все же у нас есть преимущество перед биологическими мужчинами. Мы лучше знаем, чего женщины ждут от мужчин, хотя бы потому, что этим с нами делились подружки. Нам постоянно нужно доказывать свое право называться мужчинами, поэтому наши поступки и реакции ближе к тому, что можно назвать идеалом. И поэтому мы в чем-то даже более мужчины, чем те, кто ими родился».