[yanik]

У них экономнее жесты, беднее мимика, меньше экспрессии в разговоре. Другая манера сидеть, стоять, двигаться. Видите, как эти двое идут между столиками? Девушка только бедрами виляет, а ее спутник поворачивается целиком. Таких мелочей много. Я смотрел на мужчин, старался их копировать, спрашивал друзей. До сих пор еще не от всего женского избавился.

Парни не плачут

После операции я пошел менять документы: паспорт, ИНН, пенсионку, полис – все, где есть имя и фамилия. Это долгий и нудный процесс. У многих проблемы, приходится судиться. Загсы часто отказывают в смене документов, ведь нормативных актов, которые бы это регулировали, нет. Чиновники делают все на свой страх и риск, не удивительно, что они не хотят брать на себя ответственность, тем более что был случай, когда поменявшая документы женщина родила ребенка, будучи юридически мужчиной.

Не перестает удивлять отношение окружающих. Мои родители очень боялись, что общество меня отвергнет. Но я с этим не сталкивался. Хотя, казалось бы, работаю в «пролетарской» среде, общаюсь с сантехниками, электриками.

Узнав, в чем дело, эти суровые мужики пожимали плечами: «Ну с кем не бывает». Большинство ни о чем не догадывается. Мою историю знал только непосредственный начальник (он отнесся к этому с пониманием) и руководитель отдела кадров. Остальные были уверены, что я прячусь от армии и работаю по паспорту сестры. Я быстро понял, что лучший способ создать о себе легенду – ничего не говорить. Люди сами все придумают.

Я не хотел, как они. Я хотел жениться на любимой женщине

Единственная «неадекватная» реакция, которая у окружающих возникает, это сочувствие: дескать, как тебе не повезло. Я так не считаю. Транзити — полезный опыт. Он позволяет убедиться, что ничего невозможного пет. Учит принимать сложные решения, преодолевать себя и обстоятельства. И уже одно это повышает самооценку и дает уверенность. Ты знаешь, что раз уж ты с этим справился, остальное – ерунда.

Как ни смешно, негативное отношение я встречал только среди лесбиянок. Они считают это конформизмом – дескать, прогнулся под грязный гомофобный мир, сломался, а ты попробуй, как мы.

Я не хотел, как они. Я хотел жениться на любимой женщине. Мы подали заявление сразу же, как только я получил новый паспорт. Но я свою будущую супругу даже отговаривал: «Подумай, с кем ты связываешься, как будут на тебя смотреть».

Она отвечала, что ей все равно. Мы очень хотим обвенчаться, и мой духовник, который был в курсе всего с первого момента, в принципе не возражает, но говорит, что церковные власти пока рекомендовали подождать. Кстати, многие мои знакомые трансы счастливо женаты на гетеросексуальных женщинах, так что мы не исключение.

У нас обычная семья. Ругаемся, миримся, очень хотим детей. Я никогда не думал о том, чтобы рожать самому. Меня восхищает Томас Бити – американский транс, чья жена оказалась бесплодной, и он сам решил выносить их дочку. Я вряд ли способен на такое самопожертвование. Я хочу ребенка от любимой женщины.

Мы думаем начать с донорской инсеминации, если не получится, тогда ЭКО. Меня не пугает, что ребенок не будет моим генетически. Отец не тот, кто сделал, а тот, кто воспитал.

Я хочу мальчика, с ними проще. Рассказывать ему о себе не буду, зачем? Узнает сам – спокойно объясню, в чем дело. Я бы хотел воспитать его в атмосфере толерантности, и тогда для него не станет шоком, что я транс.

У нас есть преимущество перед биологическими мужчинами. Мы лучше знаем, чего женщины ждут от мужчин

Меня страшно задевает, когда транссексуалов причисляют к меньшинствам. Ничего общего с гомосексуализмом. Мы – мужчины, которые привели внешность в соответствие с внутренним я. И я считаю, что есть мужчины, а есть членоносцы. Если человек ведет себя по-мужски, то он мужик, что бы ни было у него между ног. Мужчину делает мужчиной не член, а чувство ответственности и умение отвечать за свои поступки.

Но все же у нас есть преимущество перед биологическими мужчинами. Мы лучше знаем, чего женщины ждут от мужчин, хотя бы потому, что этим с нами делились подружки. Нам постоянно нужно доказывать свое право называться мужчинами, поэтому наши поступки и реакции ближе к тому, что можно назвать идеалом. И поэтому мы в чем-то даже более мужчины, чем те, кто ими родился».