Понял в лагере
Редакция GQ попросила г-на Ходорковского описать свой собственный лагерный опыт – подобно Шаламову в форме кратких максим.
Лагерь – это антимир, здесь ложь – норма, правда – исключение.
У нас в стране немало реально вообще безграмотных взрослых людей!
Если сотрудников лагеря поменять местами с его “обитателями”, ничего не изменится. Причем этот факт признается представителями обеих “сторон”.
Жизнь в лагере отдает ностальгией по СССР: никто не работает, но делают вид; никому не платят, но делают вид.
Все вместе врут всем “посторонним”, местных “правдоискателей” держат в местной “кутузке”.
Люди готовы на многое за еду, даже когда, в общем, не голодают.
Квалифицированно врать суду умеют только оперативники, обычные люди говорят то, что считают правдой. Если врут – их ложь видна.
Жизнь – штука очень дешевая.
Интриги в лагере похожи на кремлевские, разница – только в масштабах.
Немало тех, для кого честь гораздо дороже жизни.
Лагерь заменяет преступникам университет: это и образование, и связи.
В области наркотиков отставание от США с успехов преодолено. Лагеря “ушли в отрыв”.
“Хозяин” – Царь, Бог и воинский начальник. Пока не мешает красть. Крадут все и всё. Ну почти…
Да, еще лагерь – это СССР по бесплатной медицине. Она очень бесплатная, но не очень медицина.
Тех, кто ностальгирует по советским порядкам – приглашаю на экскурсию. Очень отрезвляет!
Образование и навыки всегда пригодятся. Бог все видит!
Сила воли и крепкие нервы важнее просто силы, даже в тюрьме.
Гулаг умер, а традиции и привычки пережили СССР, потеряв свой смысл.
Вспомнил, что такое очереди в ларек за продуктами и мылом. “Запишитесь”, “Зайдите через месяц, зубная паста, может, будет”, “За чаем больше не занимайте…”
Почти у каждого в душе есть что-то святое. Иногда – очень глубоко, но на это всегда можно опереться. Если опоры нет – нет человека. Оболочка пустая. Видно.
Режим, гособеспечение, отсутствие работы и потеря связей с семьей – как специально сделанный конвейер по формированию преступной “пехоты”.
90% заключенных никому “за воротами” не нужны, им даже не пишут.
Русские – крайние индивидуалисты.
Через пять лет человек привыкает к тюрьме. Через десять – боится воли.
Тем, кто понимает, что сидит за дело, - легче.
Тем, кто не думает о воле, сидеть легче, а выходить – тяжелее.
В тюрьме ум, чувства работают острее – “сенсорная депривация”.
Каждый отдельный день идет медленно, месяцы и годы летят незаметно.
Чтобы добиться своего, надо быть готовым идти до конца. Тогда все возможно. Но фальшь не пройдет.
В лагере выделяться из “массы” всегда опасно и почти всегда вредно. Но можно добиться уважения.
Большинство в лагере ищет подчинения и заботы, прощая “начальству” даже самодурство и тупость.
Если китайцы пообещают пособие – вся Сибирь переедет в Китай. Останутся только староверы и начальство.
Русский человек очень талантлив и работящ. Когда трезв.
В лагере и водка, и работа – в дефиците.
Погоня за вещами – добровольное сумасшествие. Человеку реально очень мало надо.
Меркантилизм на свободе часто опасен, в лагере – смешон.
Единственный предмет, по которому скучаю, - компьютер, зато почерк улучшился.
Российское общество и российский преступный мир соревнуются в негуманности друг к другу. И смотреть страшно, и победа невозможна.
Никто не верит судьям. Большинство верит присяжным.
Люди! Так жить нельзя, если мы – люди!
Патриотизм выдумала интеллигенция.
Лагерь – большая деревня. Все и всё знают.
М. Ходорковский
Источник, перепечатка из журнала GQ.
__________________
"Раньше в фантастике главным было радио. Но вот радио есть, а счастья нет."
|