[diks]

Однако скрывать еврейское происхождение до бесконечности Брейтман-Петренко не смог. В июле 1942, в ходе медосмотра, он был изобличен как еврей и брошен в тюрьму минского отделения гестапо, особо "отличившегося" в борьбе с партизанами и подпольщиками. О том, что именно пришлось пережить узнику за тюремными стенами, документы умалчивают. Однако, по его собственному свидетельству, он был поставлен перед выбором - смерть или согласие на сотрудничество с гестапо. И молодой человек, которому на тот момент было всего около 24 лет, выбрал сотрудничество. Получив от своего нового куратора Неефишера псевдоним "24", 28-го июля 1942 года Брейтман-Петренко был направлен на учебу в минскую школу гестапо №12. Здесь его и других курсантов обучали основам диверсионной деятельности и разведки, нацеливая, в основном, на работу в партизанских отрядах. "Стажировку" они проходили в располагавшемся неподалеку от Минска лагере смерти Малый Тростенец, считавшемся крупнейшим на территории Белоруссии. Сюда свозили не только местных белорусских евреев, но также еврейских граждан европейских стран, таких как Германия и Чехословакия. Курсант Брейтман-Петренко бывал неоднократно на территории лагеря под видом рабочего и, по его словам, даже вступал в разговоры с заключенными, обреченными на смерть. Не исключено, что данные разговоры также являлись частью подготовки и тщательно протоколировались для гестаповских кураторов. Как бы то ни было, в Малом Тростенце, как и в Минске, Брейтман-Петренко стал свидетелем жутких расправ над евреями, которые позже были в подробностях описаны им на допросах в партизанском лагере.

Наконец, по окончании трехмесячного обучения, новоиспеченный агент гестапо вернулся в 46-й украинский батальон. Его задачей стало создание агентурной сети среди солдат батальона, что было необходимо немцам для освещения настроений в коллаборационистской среде. Успех Брейтмана-Петренко на новом поприще превзошел все о***ания кураторов, так что вскоре ему даже было присвоено низшее командирское звание фельдфебеля. После этого, в феврале 1943-го, он и был заброшен в только что созданный партизанский отряд им. Суворова, во главе группы из двух таких же, как он выпускников минской школы гестапо. А уже 29-го числа того же месяца немецкий агент-групповод, он же еврей, бывший офицер советской армии Михаил Иосифович Брейтман, сидел на первом допросе у особиста. Как можно понять из документов его дела, причиной провала стала вовсе не неосторожная разведывательная или диверсионная деятельность в пользу немцев - до нее, судя по всему, так и не дошло - а излишняя болтливость одного из членов брейтмановской группы, Ивана Лисогора. Крепко напившись, Лисогор проговорился о своей принадлежности к гестапо, и на первом же допросе в особом отделе выдал с потрохами обоих своих соучастников. На допросах, которые проводил офицер НКВД, обладатель еврейской фамилии Бэр, Брейтман-Петренко сообщил о своем еврейском происхождении, дал довольно подробные описания подготовки в гестапо, а также предоставил уникальную информацию о деятельности лагеря смерти Малый Тростенец. В своих показаниях он делал упор на то, что согласился на сотрудничество с немецкой разведслужбой под угрозой смерти и на деле вовсе не собирался выполнять полученных от гестаповских кураторов разведывательных и диверсионных заданий. На этом основании, как уже говорилось выше, он просил сохранить ему жизнь, обещая оправдать оказанное доверие. Однако Бэр оказался непреклонен - возможно, ввиду суровости характера, но, скорее всего, по причине опасения быть обвиненным в преступном попустительстве соплеменнику-еврею. Как бы то ни было, по окончании допросов шпионской группы гестапо, в апреле 1943-го, он отписал в Москву: "Из арестованных нами шпионов-агентов немецкой разведки расстреляны: Лисогор, Брейтман-Петренко…".