[yanik]

* Повесть: Проза [Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи]



Оценка: 3.88*5 Ваша оценка:

Я. Фридман


Разговоры ни о чём на питерской кухне

Взрослая сказка для моей взрослой дочки

Вы никогда не сидели в крохотной питерской кухоньке, когда за окном бесится черная декабрьская непогодь, а в кухне тепло и уютно? Когда на столе стоит горячая картошечка, селедка с лучком и бутылка хорошей водки, уже наполовину выпитая. Когда за столом сидят друзья, и течет беседа ни о чем и обо всем. О театре, о политике, о бабах, о истории, о литературе, о судьбах страны и народа. Как народа русского, так и народа еврейского. Нет? Не сидели? Мне вас жаль.
Я уехал из России восемь лет назад, и мне больше всего не хватает моих друзей. И тех, кто остался в России, и тех, кто разлетелся по всему свету. И дружеского трёпа ни о чем в питерской кухоньке.
Конечно, такие посиделки далеки от историко-философских семинаров. Подвыпившие собеседники часто хватаются за глобальные и сложные темы, которые они просто не в состоянии решить. Перебивают друг друга, перескакивают с темы на тему, забывая с чего начали. Все эти недостатки будут свойственны и моей повестюшке. Что пардон, то, извините, пардон. Но ведь в конце концов я и пишу о разговорах ни о чём на питерской кухне. Разговоры без начала, без конца, прерываемые паузами на выпить и закусить, рождающиеся спонтанно и спонтанно же умирающие. Так что...

ГЛАВА 1 ---------------

От автобусной остановки до Илюшиного дома, убогой пятиэтажной хрущобы эпохи кукурузизации, я продирался сквозь холодное и мокрое месиво из дождя, снега и какодо-то липкого тумана. Фонари светили хилым чахоточным светом и, казалось, только усиливали мрак декабрьского вечера. Было около девяти часов. Ветер умудрялся дуть со всех сторон сразу, а в моём правом ботинке хлюпала вода. На улице не было ни души.
Отвратительный, раскиданый по полю спальный район наводил жуткую тоску, и если бы я не был откровенно пьян, то просто сел бы в сугроб и завыл. Но давайте по порядку.
Это было десять лет назад, в 1990 году. Милое времeчко, когда анекдот о том, что перестройка кончится перестрелкой уже воспринимался без смеха. Когда стало ясно, что Генеральный-Секретарь-Президент не устоит, но было не ясно, спихнут его справа или слева. Да и само понятие лево-право в России-90 не имело никакого смысла. И я решил уехать. Уехать хотя бы ради детей. Благо пятая графа превратилась в пропуск на выход с вещами. Такое знаете ли оригинальное решение. С оригинальным обоснованием.
Нет, я и тогда не сомневался, что Россия вспрянет ото сна. Но было не ясно, чего она со сна натворит. Мне надоели преобразователи, спасатели и радетели. И Миша-говорун, и внуки Ильича, грибки-поганки: Зюганов, Полозков, Лигачёв со товарищи, и хитрый клоун Жирик, и политик от искуйства, шестидесятилетний мальчик-пижон Никита Сергеевич, вечно играющий в великого князя. И разговорчивый Васильев, и неразговорчивый Баркашов, и тройка крутых демократов: Ельцин, Руцкой, Хасбулатов, а также Тимурыч вместе с Ваучерсом. Сумасшедшее время, когда митинги и шествия национал-патриотов организовывались и благославлялись обкомами Коммунистической партии. Всё, сыт.
Подал я документы на выезд в Израиль, а назавтра меня с работы уволили. Без крика и шума, без брызганья слюнями, как при Леониде Ильиче. Вызвал меня местный Штирлиц и сказал:
-- Ты уезжаешь, а я остаюсь. И куда оно повернется не знаю. Уволишься -- уедешь. Будешь выдрючиваться -- останешься лет на сорок, как носитель жутких государственных секретов."
Вот так. Четко и ясно. И я уволился по собственному желанию. Хотя не представлял себе на что жить буду до отезда. Но то, что уволился без брызганья слюнями -- уже хорошо. Результат перестройки. И еще результат -- коллеги от меня не шарахнулись, как от чумного. Пошли мы с корешами в рюмочную, попрощались по-людски, выпили за успех нашего безнадежного дела. Вот этот-то алкоголь и согревал меня в моём путешествии от остановки.
А к Илюше я шел, преодoлевая такие трудности, тоже чтобы попрощаться. Такая вот полоса выдалась в моей жизни, полоса прощаний.
Илюша, мой друг-приятель, полный, в очках, с добрым лицом доктора Айболита и с таким же характером, покидал Родину-мать и уезжал в Канаду.
Тогда уезжали многие. И уезжали не ярые сионисты, не диссиденты -- борцы за истинную демократию, не теневики, перекинувшие за кордон килограммы баксов и убегающие от прокурора. Нет, первые и вторые давно уехали, а третьим уже не надо было уезжать. Им было впору обратно возвращаться. Страну покидали четвертые -- рядовые врачи районных поликлиник, инженеры и техники конструкторских бюро,