[Зяма]

Понял в лагере

Редакция GQ попросила г-на Ходорковского описать свой собственный лагерный опыт – подобно Шаламову в форме кратких максим.

Лагерь – это антимир, здесь ложь – норма, правда – исключение.

У нас в стране немало реально вообще безграмотных взрослых людей!

Если сотрудников лагеря поменять местами с его “обитателями”, ничего не изменится. Причем этот факт признается представителями обеих “сторон”.

Жизнь в лагере отдает ностальгией по СССР: никто не работает, но делают вид; никому не платят, но делают вид.

Все вместе врут всем “посторонним”, местных “правдоискателей” держат в местной “кутузке”.

Люди готовы на многое за еду, даже когда, в общем, не голодают.

Квалифицированно врать суду умеют только оперативники, обычные люди говорят то, что считают правдой. Если врут – их ложь видна.

Жизнь – штука очень дешевая.

Интриги в лагере похожи на кремлевские, разница – только в масштабах.

Немало тех, для кого честь гораздо дороже жизни.

Лагерь заменяет преступникам университет: это и образование, и связи.

В области наркотиков отставание от США с успехов преодолено. Лагеря “ушли в отрыв”.

“Хозяин” – Царь, Бог и воинский начальник. Пока не мешает красть. Крадут все и всё. Ну почти…

Да, еще лагерь – это СССР по бесплатной медицине. Она очень бесплатная, но не очень медицина.

Тех, кто ностальгирует по советским порядкам – приглашаю на экскурсию. Очень отрезвляет!

Образование и навыки всегда пригодятся. Бог все видит!

Сила воли и крепкие нервы важнее просто силы, даже в тюрьме.

Гулаг умер, а традиции и привычки пережили СССР, потеряв свой смысл.

Вспомнил, что такое очереди в ларек за продуктами и мылом. “Запишитесь”, “Зайдите через месяц, зубная паста, может, будет”, “За чаем больше не занимайте…”

Почти у каждого в душе есть что-то святое. Иногда – очень глубоко, но на это всегда можно опереться. Если опоры нет – нет человека. Оболочка пустая. Видно.

Режим, гособеспечение, отсутствие работы и потеря связей с семьей – как специально сделанный конвейер по формированию преступной “пехоты”.

90% заключенных никому “за воротами” не нужны, им даже не пишут.

Русские – крайние индивидуалисты.

Через пять лет человек привыкает к тюрьме. Через десять – боится воли.

Тем, кто понимает, что сидит за дело, - легче.

Тем, кто не думает о воле, сидеть легче, а выходить – тяжелее.

В тюрьме ум, чувства работают острее – “сенсорная депривация”.

Каждый отдельный день идет медленно, месяцы и годы летят незаметно.

Чтобы добиться своего, надо быть готовым идти до конца. Тогда все возможно. Но фальшь не пройдет.

В лагере выделяться из “массы” всегда опасно и почти всегда вредно. Но можно добиться уважения.

Большинство в лагере ищет подчинения и заботы, прощая “начальству” даже самодурство и тупость.

Если китайцы пообещают пособие – вся Сибирь переедет в Китай. Останутся только староверы и начальство.

Русский человек очень талантлив и работящ. Когда трезв.

В лагере и водка, и работа – в дефиците.

Погоня за вещами – добровольное сумасшествие. Человеку реально очень мало надо.

Меркантилизм на свободе часто опасен, в лагере – смешон.

Единственный предмет, по которому скучаю, - компьютер, зато почерк улучшился.

Российское общество и российский преступный мир соревнуются в негуманности друг к другу. И смотреть страшно, и победа невозможна.

Никто не верит судьям. Большинство верит присяжным.

Люди! Так жить нельзя, если мы – люди!

Патриотизм выдумала интеллигенция.

Лагерь – большая деревня. Все и всё знают.

М. Ходорковский

Источник, перепечатка из журнала GQ.