| 
				
				Голубой забьётся жилкой ручей под белой кожей льда
			 
 
			
			Рябины кисть и снегири целованы зарей
 Под вечер клён на костыле
 морозами пугал,
 на чистой белой простыне
 уляжется пурга.
 
 И пять берёзовых свечей
 осветят грани крыш,
 вчерашний день до мелочей
 сегодня повторишь.
 
 Повиснет веток бахрома
 за складками гардин,
 большая долгая зима
 страшна, когда один.
 
 А время, что ни говори,
 то миг, то век - порой...
 рябины кисть и снегири
 целованы зарей.
 
 
 В небе белую пену гуси взбили крылом
 
 Ни разбитое блюдце,
 ни себя не жалей,
 листья-бабочки бьются
 в паутине дождей.
 
 Под ночное стаккато
 вспоминай, как любил,
 капли летних закатов
 стынут в гроздьях рябин.
 
 Не оставишь всё прежним -
 без тоски погрусти,
 серебро не удержит
 лист кленовый в горсти.
 
 И прими перемену
 и в судьбе, и в былом...
 в небе белую пену
 гуси взбили крылом.
 
 
 
 И гроздья спелые калины до жара солнце раскалило
 
 Ещё не гонит осень лето,
 и тень плетёт узор из света,
 и гроздья спелые калины
 до жара солнце раскалило.
 
 Потом слова и взгляд усталый,
 и утром в синеве растает
 вчерашний день, косяк гусиный
 и то, что у судьбы просили.
 
 Не проживёшь ушедшим маем -
 грустим, горюем понимаем,
 слеза заката каплей алой
 на куст шиповника упала.
 
 Душа не знает, что удержим
 мольбой, молчанием, надеждой...
 и переплёт оконный крестит
 не сумерки, а тех, кто вместе.
 
 
 
 Небо через веток сито цедит в лужи синеву
 
 Мать-и- мачеха в овраге,
 грач во фраке - важный лорд,
 лист исписанной бумаги
 принял нашу грусть на борт.
 
 Накопилась лет усталость,
 не смахнуть рукой, как пыль,
 а кораблик поднял парус,
 покачнулся и поплыл.
 
 Голуби за нами - свитой,
 сон январский наяву -
 небо через веток сито
 цедит в лужи синеву.
 
 Время - это миг, по сути,
 встал малыш - старик присел...
 а любовь и вёсны крутят
 наших судеб карусель.
 
 
 
 Белыми нитками снега осень сошьёт вечера
 
 В парке печалится ясень -
 сумрак, аллеи пусты,
 ворон в монашеской рясе
 свитки считает листвы.
 
 Время устало от бега -
 всё по часам, как вчера,
 белыми нитками снега
 осень сошьёт вечера.
 
 В памяти жухлых растений
 солнце, дожди, синева,
 я по разлукам рассеял
 горькие наши слова.
 
 Станешь зимующей птицей -
 чувства былые вернём...
 знает душа, чем роднится
 ветреный март с ноябрём.
 
 
 
 Букетик астр в стеклянной вазе
 
 Осветит хмурый день не солнце,
 берёза - язычками свеч,
 ветрам с утра уже неймётся
 стряхнуть листву с кленовых плеч.
 
 Дубы, мерцая старой бронзой,
 прозрачность сторожат аллей,
 на разговор потянет слёзный -
 и укори, и пожалей.
 
 Рябины гроздь на голой ветке
 и окна цвета янтаря
 дожди рисуют на виньетке
 в открытой книге октября.
 
 Букетик астр в стеклянной вазе
 хранит тепло любимых рук...
 и ты не верь избитой фразе,
 что жёлтый - это цвет разлук.
 
 
 
 С тобой напишем после запятой
 
 В листве берёзы больше желтизны,
 в осенних днях немного новизны,
 дожди с утра вечерний сумрак ткут
 и цену поднимают на уют.
 
 Поплачься, только в память не неси
 больной румянец на щеках осин,
 свои печали, голой ветки дрожь,
 цветок увядший и чужую ложь.
 
 Когда грустишь со мной поговори,
 как капли солнца цедят фонари
 и как красив на вид со всех сторон,
 отлитый октябрём из бронзы клён.
 
 Дорожки стелет палая листва,
 со временем всё станет на места...
 с тобой напишем после запятой -
 не осень жизни, возраст золотой.
 
 
 
 Мы - две паутинки в осеннем саду
 
 Сложились недели - и август прогнал
 нас снова на те же круги,
 и жёлтые ветки - последний загар -
 на плечи берёзы легли.
 
 А листья на крик журавлиный спешат,
 взлетают и падают ниц,
 потянется в небо и вспомнит душа -
 она из зимующих птиц.
 
 Поплачься - сегодня с судьбой не в ладу,
 молчанием нас не трави,
 мы - две паутинки в осеннем саду -
 спасёмся на ветке любви.
 
 Морщинки печали и наши лета
 про чувства угасшие лгут...
 монетку луны на удачу ветла
 бросает в темнеющий пруд.
 
 
 
 Голубой забьётся жилкой ручей под белой кожей льда
 
 Метёт метель вторые сутки,
 от серых дней срываясь в крик,
 увидишь - на синичьей грудке
 навек остался солнца блик.
 
 Сугроб у наших окон пухнет,
 к худой берёзе льнёт плечом,
 вечерний разговор на кухне
 о сокровенном, ни о чём.
 
 Не знают, падая снежинки,
 их воскрешение  - вода,
 и голубой забьётся жилкой
 ручей под белой кожей льда.
 
 Неделя-две и все ракиты
 напьются серебра реки...
 как наши судьбы перевиты,
 узнай касанием руки.
 
			
			
			
			
				  |