Директор школы-интерната для детей с нарушением слуха Людмила Кадулина: «Чтобы была крепкая, везде надо быть вместе»

Кратко о нашей гостье
Родилась: в г. Калинковичи Гомельской области. В Бобруйск семья переехала, когда Люде был один месяц.
Училась: в Бобруйской СШ № 5 (Славянская гимназия), окончила Минский институт иностранных языков по специальности «Преподаватель английского и немецкого языков».
Работала: лаборантом в базовой школе №8, , воспитателем группы продленного дня, учителем английского языка, завучем в СШ №20, директором Дома учителя, инструктором райкома партии, председателем горкома профсоюзов работников образования города. С 1992 года — директор школы-интерната для детей с нарушением слуха.
Достижения: является депутатом горсовета депутатов, отличник образования РБ.
Семья: супруг Александр Евгеньевич Канцедайлов — учитель физкультуры в СОШ № 28. Дочь Евгения — социальный педагог, находится в отпуске по уходу за ребенком. 15-летний внук Тимур — учащийся торгового колледжа, будущий повар. Младшему Данику 4 годика.

«Муж мне и друг, и любимый мужчина»
— Родители мои с Кавказа: отец — из Армении, мама — из Осетии. Судьба бросала их по разным городам и, в конце концов, привела в Бобруйск. Папа, Михаил Иосифович, был военным. Я горжусь своей фамилией. Папа  заложил во мне духовную основу — понимание жизни, людей и привил чисто кавказскую черту: за семью не должно быть стыдно! Папа всегда говорил: «В семье не должно быть никаких неурядиц, это самое ценное в жизни». А мама моя, Нина Ефимовна, работала учителем физкультуры в 7-й школе на Скрипочке. К сожалению, родителей уже нет в живых… Есть у меня родная сестра Валерия. Она окончила БГУ, работала на РТИ программистом, уже более 16 лет живет с супругом в Израиле.
— Кавказские традиции, привитые родителями, вы привнесли в свою собственную семью?
— Да, я счастлива в браке. В этом большая заслуга мужа. Он мне и друг, и любимый мужчина. С таким человеком не устаешь, потому что он оптимистично воспринимает жизнь, поддерживает меня в любой ситуации. Сколько пришлось вынести мужу, когда дочь родилась… Я ведь тогда училась в институте, приезжала домой только на выходные. И очень многое в этот период по воспитанию ребенка делал муж. И потом, когда я работала на разных ответственных должностях, муж помогал растить дочку — водил ее в школу, забирал, делал с ней уроки. Женя всегда говорит, что у нее лучший в мире папа.
— Что, по-вашему, нужно делать, чтобы семья была такой крепкой?
— У нас с мужем очень много общего — работа, общение, интересы. Мы беседуем часами и никак не наговоримся. Мы оба легки на подъем. Решили: пойдем сегодня в ресторан или театр, или поедем путешествовать, собрались и — вперед. Чтобы была крепкая семья, везде надо быть вместе и все вместе переживать.
— Разговоры у вас в семье, наверное, больше о работе?
— Да, часто вечера у нас превращаются в педсовет. Муж рассказывает о своих учениках, я — о своих. И тогда кто-то из нас говорит: «Все, хватит, давай о чем-то другом». Дочь наша — это уже третье поколение в нашей династии педагогов!
— Чем любите заниматься в свободное время?
— Общаться с хорошими людьми. У нас чудесные друзья — семья Линниковых-Гребеневых. Елена Владимировна — тоже педагог, работает в 20-й школе, а ее супруг — друг моего мужа. Люблю заниматься собой — посещаю сауну, бассейн. Иногда запоем читаю. Люблю природу, потому с удовольствием езжу на дачу. У нас там нет огорода, только деревья, цветы. В этом году своими руками создала на даче прудик. Еще с мужем любим путешествовать, побывали в Германии, Израиле, Болгарии.
«Большинство родителей наших учеников — люди слышащие»
— Людмила Михайловна, как вы попали в школу для детей с нарушением слуха?
— До этого около шести лет  работала председателем горкома профсоюза работников образования. Это были голодные 80-е годы, когда все выдавалось по талонам. Их распределением и занимались профсоюзы. Однажды я пришла в одну из школ и увидела, как уважаемые мною, заслуженные, интеллигентные педагоги… ругаются из-за каких-то сапог! Нет, я не осудила их — все мы люди, всем нужно кушать, обуваться, одеваться. Но помню осознание собственного бессилия из-за того, что не могу изменить ситуацию. И я решила уйти с этой работы. Пришла к Людмиле Николаевне Савотиной (она тогда заведовала отделом образования Ленинского района) и попросила найти мне любую должность в школе. Мне предложили место директора этой школы. То, что здесь обучаются дети с особенностями, и что я взяла на себя огромную ответственность, поняла позже. Никогда не забуду один случай, который произошел в начале моей работы. В умывальной комнате я увидела мальчика. Окликнула его и только потом поняла, что он меня не слышит. Подошла к нему, увидела слезы на глазах. Жестовой речи я тогда еще не знала и не могла спросить, что случилось. Мне самой хотелось расплакаться, я прижала его к себе и  после долгих объяснений поняла, что он хочет к маме и папе.
— Много ли детей, у которых диагностируется нарушение слуха? Какова здесь тенденция?
— Радует, что в целом число наших воспитанников уменьшается. Когда я пришла в школу в 1993 году, было 220 детей, сейчас — 120. Часть детей — приходящий контингент, которые ходят к нам, как в обычную школу, только на занятия.
— Но у вас школа-интернат, некоторые дети живут здесь постоянно. Родители принимают участие в их воспитании?
— На мой взгляд, ребенок обязательно должен ощущать, что у него есть семья. Уже десять лет мы работаем по модели «Наш дом» — обучаем родителей азам коррекционной работы, жестовому языку, организуем совместные мероприятия, на выходные они забирают детей домой. И вот недавно стали видны реальные, ощутимые результаты этого труда. Дети приезжают после выходных в школу, и уже нет той нервозности, неудовлетворенности, агрессии. Ушло то поколение родителей, которые смотрели на все потребительски — мол, государство и все вокруг им обязаны. Сегодня родители понимают, что глухие дети — это не только проблема общества, но и их собственная, и решать ее нужно сообща. Большой процент родителей постоянно ходит к нам учиться, это наши партнеры.
— Кстати, родители ваших учеников тоже плохо слышат?
— Напротив, около 80 процентов детей — из слышащих семей. Для них это, конечно, трагедия, шок. Многие надеются, что ребенок со временем заговорит. Но, увы, чудес не бывает — слух не восстанавливается, можно лишь научить ребенка считывать с губ, воспринимать определенные звуки, говорить. Правда, многие отцы не выдерживают такого испытания и уходят из семей, и тогда все ложится на плечи мамы. У мамы одной нашей ученицы  трое детей, папа ушел из семьи. Двое младших детишек — слышащие. Мама интересуется всем, что касается старшей дочери. Она постоянно приходит в школу, учит жестовую речь и обучает младших детей. В День матери они всей семьей пели на концерте песню жестами. И у многих в глазах стояли слезы. Весь зал плакал. Есть и другие примеры. Был у нас один чудесный папа, все воспитание дочери было на нем. А мама ее стеснялась, у нее был некий комплекс по поводу того, что ребенок — не такой, как все. Но это, скорее, исключение.
«Все наши выпускники устроены в жизни»
— На ваш взгляд, насколько дети с потерей слуха могут адаптироваться в нашем обществе?
— Мы делаем многое для того, чтобы они не чувствовали этой дистанции. Ездим в различные учебные заведения с концертами. Дети у нас танцуют, поют на языке жестов. Таким образом мы показываем красоту этих жестов, готовим общество воспринимать наших детей положительно. Возим их на дискотеки. В этом году хотим провести серию совместных уроков в общеобразовательных школах. Но проблемы все же есть. К сожалению, заходишь с воспитанниками в общественный транспорт, и народ невольно обращает на них внимание. Помню, во время поездки в Германию мы сидели в кафе. В него зашла группа инвалидов с сильно выраженными проблемами интеллектуального развития. Все посетители восприняли их так радостно, на лицах были добродушные улыбки… Мы родителей наших воспитанников настраиваем на то, чтобы они не проявляли гиперопеку над детьми, так им легче социализироваться. Одна мама мне недавно рассказала о такой ситуации. Обязанность ее старшей девочки, у которой большая потеря слуха — покупка продуктов. Как-то продавцы говорят маме: «Не отправляйте больше вашу девочку, мы не понимаем». А мама им ответила: «Это проблема не моей дочери, а ваша». Я с этим полностью согласна. Работникам социальной сферы необходимо хотя бы немного владеть жестовой речью. Или элементарно — положить ручку и листок бумаги для того, чтобы человек мог написать, что ему нужно. Я неоднократно поднимала этот вопрос на разных уровнях. Мы готовы проводить курсы на базе своей школы совершенно бесплатно. Надеюсь, со временем какие-то изменения будут.
— Государство вас как поддерживает?
— Хороших государственных программ, поддерживающих детей-инвалидов, достаточно, главное, чтобы они выполнялись. Принят прекрасный Закон о специальном образовании, согласно которому наши дети могут обучаться так же, как обычные, слышащие дети. У нас есть замечательная президентская программа «Дети Беларуси», благодаря которой мы очень многое получили в последние годы, например, заменили в кабинетах всю звукоусиливающую аппаратуру, оборудовали современный компьютерный класс, тренажерный зал, приобрели интерактивную доску. Однако думаю, что семьям, воспитывающим детей-инвалидов, необходимо увеличить размеры пособий по уходу за детьми-инвалидами, да и само пособие по инвалидности. Сегодня оно составляет, в  зависимости от потери слуха, от 120 до 160 тысяч рублей в месяц. 
— А спонсоры у вас есть?
— Главный спонсор — это наше предприятие ЧУП «Универсал-Бобруйск» — там работают наши выпускники, а директор предприятия Владимир Авчинник всегда готов помочь ремонтом, транспортом, спасибо ему. Оказывают помощь ОАО «Славянка», ООО «Алмаз», «Теплоэнергетика», «Беллесбудпром», глава администрации Ленинского района Михаил Загорцев и другие.
— Как устраиваются в жизни ваши выпускники?
— После окончания школы мы осуществляем патронатное сопровождение выпускников в течение двух лет. И знаете, практически все устраиваются в жизни. Большинство остаются работать на предприятии ЧУП «Универсал-Бобруйск», где создано много различных цехов. Правда, в последний год мы ощутили проблему — два выпускника прошлого года еще стоят на  очереди в отделе кадров предприятия на трудоустройство, реалии жизни дошли и до нас. Некоторые поступают в специальные группы колледжей, техникумов в Могилеве, Гомеле, иногда и в вузы. Так, в прошлом году одна наша девочка поступила в БГЭУ и неплохо там адаптировалась. Наши выпускники обычно создают крепкие семьи, чаще с теми, с кем учились в одной школе. Наши дети очень дружны между собой, они всегда помогают друг другу во всем. Это свой маленький круг, диаспора. Я всегда говорю нашим детям, что потеря слуха — это не самая большая трагедия в жизни. Если разобраться, то у каждого человека есть какие-то проблемы, главное — научиться достойно жить со своей проблемой.  

Ирина РЯБОВА.
Фото автора и из семейного архива Л. Кадулиной. 

НАША АНКЕТА
Кто вы по знаку Зодиака?
— Телец.
Ваш любимый цвет?
— Зеленый.
Ваше любимое блюдо?
— Все из рыбы.
Что предпочитаете выпить?
— Мартини.
Любимое животное?
— Собака. Дома у нас есть чудесный пекинес Елизавета.
Какую музыку любите слушать?
— Шансон. Любимые исполнители — Митяев, Разенбаум. Под настроение люблю послушать классическую музыку.
Фильмы, которые вам запомнились?
— «Служебный роман», «С легким паром», «Гараж», «Москва слезам не верит». Из современных недавно с удовольствием посмотрела документальный фильм «Секрет», он вселяет оптимизм.
Какие книги любите читать?
— В последнее время — философские, психологические. Часто возвращаюсь к Толстому — «Война и мир», «Анна Каренина». Еще нравится Голсуорси.
Верите ли вы в жизнь после смерти?
— Да. Начала верить поле смерти мамы — ощущаю, что она есть.
Место, где вам хотелось бы побывать?
— Париж, Лондон.

Школа-интернат для детей с нарушением слуха — это…
Л. Кадулина:
— Всего у нас 120 воспитанников, 60 из которых — бобруйчане, 60 — из других населенных пунктов Могилевской, Гомельской, Витебской, Минской областей. Многие родители хотят определить своих детей именно к нам, потому что репутация у нашей школы хорошая. В первый класс к нам обычно приходят дети 7-8 лет, уходят в 17-18. В школе есть два отделения. Первое — это дети с небольшой потерей слуха и достаточно развитой речью, они обучаются по программе обычной школы. Второе — дети с большой потерей слуха и глухие.